Трость с секретом
Шрифт:
Она исчезла. Генрик взял девушку за локоть. – Пойдемте, – решительно произнес он. Блондинка снова выглянула из двери.
– Еще секундочку, прошу вас! Я ни за что не останусь здесь одна. Это быстро… – Она вновь скрылась за дверью.
Молодые люди сбежали с лестницы. На улице им удалось поймать такси.
– На Коммунальное кладбище, – бросил Генрик водителю.
– Неужели вы все еще не верите в смерть Рикерта? – спросила девушка.
– Я знаю, что он умер. Но, может быть, на похоронах я встречу того, живого.
Она поняла,
– Колоссальная заварушка, а?
Генрику подумалось, что они все-таки зря едут на кладбище. Что с того, что он увидит всех участников похорон и среди них того, кто принял его в квартире Рикерта? Ведь он не видел его лица. Тот был в черном костюме, белой рубашке и с платочком в кармане. Но на кладбище все мужчины будут так одеты. Он мог бы узнать его по голосу. Но захочет ли он говорить с Генриком? Ведь нельзя же прийти на кладбище и заявить: «Час назад я разговаривал с Рикертом в его квартире». Примут за сумасшедшего, вызовут «Скорую помощь» и без долгих разговоров упрячут в сумасшедший дом. Он вышел из такси со смешанным чувством. Девушка взяла его под руку, и они пошли по кладбищу.
Гроб как раз опускали в могилу. Хоронящих было человек пятнадцать, и Генрик с девушкой без труда протиснулись к самой могиле. Генрик еще успел увидеть покрытые коричневым лаком доски гроба, скрывающие тело человека, сдавшего на комиссию палисандровую трость и который – если Генрик мог доверять своим чувствам – час назад разговаривал с ним в своей квартире.
С глухим стуком упали на гроб комья земли. Первую пригоршню бросила худая маленькая женщина в черном. Жена, а может быть, сестра, потому что именно о сестре упоминала соседка. Генрик постарался запомнить лица солидных мужчин – очевидно, коллег покойного. Среди присутствующих находилось несколько женщин. Возможно, они были женами этих солидных мужчин. Но только одна из них была в черном, та худенькая старушка. Сестра, решил он.
Внезапно он увидел знакомое лицо: седая дама из комиссионного магазина. Она, кажется, удивилась, увидев Генрика на похоронах. Седая дама имела все основания считать, что имя покойного стало известно Генрику всего несколько дней назад и именно от нее, и вот он является на похороны, как старый знакомый магистра.
Могильщики засыпали гроб землей. Генрик подумал с грустью: «Сейчас они закапывают тайну моей трости». Спустились сумерки. Люди понемногу стали расходиться. Седая дама из магазина тоже решила уйти. Генрик двинулся за ней следом. На главной аллее он поклонился и подошел к ней.
– Как это все печально, – сказал он. – Неделю назад вы сообщили мне о существовании магистра Рикерта. Я хотел нанести ему визит, когда неожиданно узнал о его безвременной кончине.
– …И так и не успели с ним поговорить, – окончила за него седая дама. Она, наверное, подумала, что Генрик – человек исключительно тонкой души, коль скоро он пошел на похороны человека, которому даже не успел нанести визит.
– Насколько мне известно,
– Магистр Рикерт ехал на своей машине, а когда он пересекал полотно железной дороги, из-за поворота вылетел скорый поезд и…
– Как это все печально! – сочувственно вздохнул он. – Представляю себе, как восприняла это известие его супруга.
– Он холостяк, кроме сестры, у него не было никаких родственников. Сестра приехала на похороны из Варшавы.
Они расстались на улице, у кладбищенских ворот. Седая дама свернула влево, а Генрик с девушкой пошли вправо. Его дом был в десяти минутах ходьбы.
– Приглашаю вас поужинать со мной, – проговорил он, помахивая портфелем, в котором он целый день таскал провизию, купленную по случаю так и не состоявшегося визита Юлии.
28 мая, вечер
– Как вас зовут?
– Розанна, – ответила она, прикрывая двери ванной. Вымыла руки, чтобы помочь ему готовить ужин.
– Вы сейчас придумали это имя или немного раньше?
– А не все ли равно? Мальчишки со Старого кладбища зовут меня Розанной. Там у каждого есть своя подпольная кличка.
– Но я не мальчишка со Старого кладбища и считаю, что настало время, когда мы должны быть друг с другом откровенны.
– А что это вам даст?
– Хотите ли вы помочь мне выяснить загадочные обстоятельства смерти Яна Рикерта?
– Хочу. Но при чем тут мое имя? Если окажется, что меня зовут Зосей, это облегчит наши розыски?
– Нет. Но я думаю, что полная откровенность нам только поможет.
– Ладно, – сказала она без особого энтузиазма.
– Кто вы, собственно? Чем занимаетесь?
– Я работаю в доме моделей. Шью. Но с сентября буду работать манекенщицей.
– Это ваша заветная мечта?
– Конечно. А у вас какая мечта?
– Пока одна. Чтобы вы перестали считать меня каким-то джентльменом-взломщиком. Достаточно взглянуть на мою комнату, чтобы понять: я не тот, за кого вы меня принимаете. Квартира обставлена неплохо, но чтобы добиться этого, я пять лет работал не покладая рук. Кроме того, для взломщика у меня слишком много книг.
– Вы думаете, что взломщик не может иметь в доме библиотеку?
– Не знаю. У меня нет знакомых взломщиков.
– Успокойтесь. Я хорошо знаю, кто вы и где работаете.
– Вы уверены?
– Я же знала, что вы живете в новом доме рядом со Старым кладбищем. Вчера зашла к дворничихе, сказала, будто у меня для вас письмо, и без труда выведала о вас все, что хотела.
– И вы не разочаровались?
– Нет. Но когда я сегодня увидела вас в кафе с дамой, я подумала, что она вам не подходит.
– Чем она вам не нравится? Она очень талантливая художница.
– У нее слишком заносчивый вид. Не выношу таких баб. Я хотела ее разозлить и поэтому все время вам улыбалась. Потом мне стало вас жаль, и я подошла к столику.