Троя. Грозовой щит
Шрифт:
Это была статуя богини-охотницы, Артемиды, которая презирала мужчин. На Тере в честь нее был построен храм на самой высокой точке острова, на известняковом выступе. Они с Андромахой часто поднимались к этому храму, чтобы побродить по высушенным солнцем коридорам и услышать, как ветер свистит между белыми колоннами. Они обе чувствовали себя в безопасности в залах богини луны, которая была рада мужчинам только во время жертвоприношений.
Каллиопа посмотрела на лук в своей руке, почувствовав прикосновение гладкой кожи. Кажется, этот лук покоился в руке Андромахи всего несколько дней
У святилища лежало много маленьких даров: деревянные фигурки беременных женщин, вырезанные неумело, но с большой заботой, бронзовые наконечники стрел, разноцветная галька, разрисованная изображениями богини, много глиняных животных – олени, собаки и перепела.
– О, госпожа диких животных, – прошептала она, – мне нечего дать тебе.
У нее была только поношенная туника и сандалии. Она держала лук Андромахи и кинжал Каллиадеса. Но у нее не было ничего своего. Даже свои светлые волосы девушка отрезала.
Внезапно Каллиопа вынула из-за пояса нож и подошла к святилищу, подняв руку.
– Прими мою кровь, богиня Луны! – воскликнула она. – Прими этот дар.
В этот момент она почувствовала прикосновение чьей-то руки и обернулась с широко открытыми, сердитыми глазами.
– Артемида не жаждет крови женщин, – мягко сказал Каллиадес.
Он постоял минуту, затем медленно протянул ей свою левую ладонь. Девушка посмотрела в его глаза, нахмурив лоб.
– Богиня примет мою кровь, – тихо объяснил он. Она помедлила минуту, затем сделала небольшой надрез на его руке. Подойдя к статуе, молодой воин сжал свой кулак над жертвенником. Вниз закапала красная кровь, которая казалась темной на фоне белого камня. Он отошел и посмотрел на Банокла.
Великан переводил взгляд с одного на другого, потом пожал плечами и сделал шаг вперед. Пирия аккуратно надрезала сбоку его левую руку, и его кровь соединилась с кровью Каллиадеса.
Девушка заговорила:
– Артемида, девственница, богиня Луны, я приношу тебе в дар кровь этих мужчин. Дай нам свет в темноте и приведи нас к желаниям наших сердец.
Неожиданно леса и поля вокруг них погрузились в тишину. Поднялся небольшой ветерок, и все звуки – шорох листьев и веток, ночные крики маленьких животных – внезапно стихли, словно весь мир затаил дыхание. Луна казалась огромной на спокойном, темном небосклоне.
Впервые за несколько дней сердце Пирии успокоилось. Она улыбнулась мужчинам.
– Спасибо, – сказала она, – теперь я готова. Банокл прочистил горло и хрипло произнес:
– Если тебе будут не рады… ну… ты всегда можешь пойти с нами, ты же знаешь. Со мной и Каллиадесом. Мы направляемся на юг. В горы.
У нее затуманилось зрение, и она благодарно кивнула ему, не решаясь заговорить. Каллиадес наклонился к ней.
– Давай найдем твоего друга, потом ты сможешь решить, куда лежит твой путь.
Они вернулись на дорогу. Когда они приблизились к вершине холма, девушка посмотрела на двух воинов рядом с собой. Ее охватило ощущение покоя и безопасности, утраченное ею с тех пор, как ей исполнилось двенадцать лет. Она была с мужчинами, которым доверяла, с которыми чувствовала себя в безопасности.
Они остановились у выступа холма и посмотрели вниз на долину. Там поднималось
– Огонь! – воскликнул Каллиадес. – Ферма горит!. Темные фигуры двигались в огне, можно было расслышать звон мечей и крики раненых людей. Пирия побежала вниз по склону холма.
– Андромаха! – закричала она.
Обнажив мечи, двое друзей последовали за ней.
Андромаха остолбенела только на секунду. Затем она услышала голос:
– Вот она! Убейте ее!
Бородатый мечник показывал на нее. Хеон с мечом в руках бросился на первого из убийц, уклоняясь от удара мечом и вонзая собственное лезвие в лицо нападавшего. Его противник упал. Хеон наступал, но ему в бок вонзилась стрела. Появился еще один человек в темной одежде, он зарубил умирающего троянца.
Еще одна стрела пролетела мимо лица Андромахи. Оставив тело Хеона, пятеро мужчин бросились на нее. Развернувшись, девушка побежала по открытой равнине к холмам. И тут она услышала крик женщины:
– Андромаха! Беги ко мне!
Несмотря на страх, она узнала голос и подняла глаза.
Сверху по отвесному склону холма бежала Каллиопа с луком в руке. С ней были два воина, один – высокий и темноволосый, а другой – крепкий со светлыми волосами и в кожаной кирасе, покрытой сверкающими бронзовыми дисками.
– Берегись! – закричал высокий воин. Андромаха обернулась. Бородатый убийца приближался к ней с кинжалом в руке.
– Поймал тебя, сука! – зарычал он.
Андромаха прыгнула на него, сбив его с ног. Приблизились и другие убийцы. Стрела из лука Каллиопы пронзила горло ближайшего нападающего, а воин со светлой бородой пробежал мимо девушки и ударом слева разрезал лицо нападавшего. Кровь полилась из раны. Он отбросил плечом другого противника, затем кинулся на следующую группу, разя врагов мечом. Высокий воин присоединился к бою вместе со своим товарищем. Андромаха увидела еще убийц – всего девять человек, которые приблизились к этим двоим и, казалось, должны были одолеть их. За их спинами мальчик, который раньше пытался обуздать жеребца, шатаясь, подошел к двери горящей конюшни и поднял засов. Испуганные лошади вырвались наружу, в панике выскочив из огня.
– Иди ко мне, моя любовь! – закричала Каллиопа.
Андромаха побежал вверх по холму. Каллиопа все еще стреляла из лука в нападавших. Пока она карабкалась к своей подруге, девушка заметила лучника всего в пятидесяти шагах. Он выпустил стрелу. Андромаха упала на землю.
Но стрела предназначалась не ей.
Она увидела, как Каллиопа зашаталась, ее лук упал на землю, а из груди торчала стрела с черным оперением.
Гнев, сильный и холодный, охватил Андромаху. Вскочив, она побежала к Каллиопе, подхватила лук и вложила стрелу в тетиву. Лучник выпустил еще одну стрелу, которая пронзила ее белый хитон, царапнув кожу на бедре. Не обращая внимания на боль, она прицелилась. Мужчина, внезапно испугавшись, бросился под защиту деревьев. Андромаха прикинула скорость, изменила цель и выстрелила. На секунду она подумала, что промахнулась, но стрела вошла в его шею. У убийцы подкосились ноги, и он упал.