Троя. История первая
Шрифт:
– Почему все в черном? – и, не дождавшись ответа, зычно крикнул – Гефест, ты принес, что я велел?
– Да, господин.
– Вот именно – господин. Надеюсь, все слышали? Может, кто еще сомневается в этом? Что молчите? Все, кто думает иначе, кто, может быть, сейчас сочувствует ей – он кивнул в сторону жены – Все – и это громогласное «все» заставило задрожать самые смелые сердца – Получат сейчас наглядный урок того, что не следует идти против законной власти.
Все головы склонились в знак согласия – между окаменевшими от испуга богами проворно
И тем не менее, это был бог, некогда сброшенный матерью с Олимпа. Гефест тащил за собой наковальню. Установив одну, он немедленно кинулся за второй пыхтя и отдуваясь на каждом шагу. Судя по глубокой борозде, это занятие было не из легких.
Публика застыла в ожидании – совершенно непонятно для чего нужны эти тяжелые приспособления и что, в конце концов, собирается делать Зевс? Жалкий вид Геры уже пробудил сочувствие, но открыто никто не вступился за преступницу – богини отводили глаза, а боги старались спрятать лица за прелестные головки своих спутниц.
Тем временем не понятно откуда Зевс извлек тяжелые золотые браслеты, защелкнул из на запястьях жены, опять ухмыльнулся в бороду:
– Видишь, мне для тебя ничего не жалко, дорогая. Давай ножку.
Гефест склонился к ногам Геры, опутал крепко накрепко золотыми цепями лодыжки, теперь Гера была прикована к наковальням – но она и не пыталась бежать, зачем все это? Заинтригованные против воли, боги подались вперед, чтобы лучше рассмотреть, что происходит, однако по-прежнему терялись в догадках. Зевс деловито осмотрел оковы, потрогал крепления и остался доволен – молодец, Гефест, отличная работа. Затем скомандовал Атланту:
– А ну-ка, нагнись.
Титан качнулся вперед, так, что зрители невольно ахнули, отпрянули назад, казалось еще немного и небо рухнет прямо на их головы.
Атлант согнулся в три погибели, его широкое лицо теперь приблизилось настолько, что можно было рассмотреть мелкие морщинки и капельки пота, он закряхтел от невероятного усилия, снова качнулся вперед уже нарочно, чтобы испугать собравшихся – и это ему удалось. Слабое подобие улыбки появилось на измученном лице, когда боги вновь попятились назад.
– Ниже, я сказал.
Атлант упал на колени, еще ниже склонился вперед – от этого движения земля зашаталась под ногами богов, небо замельтешило и едва не рухнуло навзничь – теперь достаточно было протянуть руку, чтобы достать его.
– Вытяни руки, дорогая.
Гера повиновалась. Браслеты защелкнулись подобно наручникам – заговорщицу моментально приковали к небу – она и опомниться не успела. В следующее мгновенье на всю округу прогремело:
– Поднимайся.
Атлант резко рванулся, выпрямил спину, сделав отчаянное усилие, поднялся сначала на одну ногу, отчего свод сильно накренился вправо, затем выпрямил вторую, и небо оказалось на прежней высоте, а высоко в нем, вереща от ужаса и боли болталась Гера, прикованная за запястья.
Тяжелые наковальни тянули ее вниз, растягивая тело. Казалось, что ноги вот-вот оторвутся
– Вот так будет с каждым. Запомните хорошенько.
После этого все в подавленном настроении покинули место казни, попрятались по своим дворцам, где, наконец, дали волю чувствам. Но никто не рискнул открыто выступить в защиту Геры, хотя все без исключения жалели ее. Последним удалился Зевс в сопровождении Гефеста, преданно заглядывавшего своему властителю в глаза.
– Пусть повисит с недельку. А там посмотрим. – хладнокровно изрек Зевс.
– Как прикажете. А как же с теми? Их как наказывать будем? – Гефест готов был расшибиться в лепешку, только бы угодить своему господину.
Зевс наморщил лоб, помолчал, словно обдумывая что-то.
– Есть у меня одна идея. Эти изнеженные бездельники хотели быть господами, верно? Так пусть побудут рабами, на своей шкуре испытают, что это такое. Глядишь, успокоятся.
И следующим утром Аполлон с Посейдоном были отправлены на исправительные работы в Трою, в качестве простых рабов или поденщиков – на усмотрение царя Лаомедонта.
5. Что построено богами…
– Клади ровнее. Хоть бы шнурку натянул.
– Вот и натяни. Все одно бездельничаешь.
Посейдон отер пот со лба грубой рукавицей, посмотрел вниз на товарища по несчастью – еще бы! – такой жаркий выдался денек, до родного моря рукой подать, а они тут мучаются вдвоем.
С пяти метровой высоты Аполлон, и правда, выглядел маленьким и каким-то жалким – без тонких шелковых одежд, в одной лишь замызганной набедренной повязке; волосы схвачены в хвостик – приколоты прищепкой на затылке, загорелый, как простой крестьянин, вот он – сидит себе на носилках, в руках лопата вместо лиры – хорош, нечего сказать.
Да ты и сам не лучше. Весь в ссадинах, руки известь разъела, на голове какая-то немыслимая косынка – кто увидит – испугается.
– Подавай раствор. А то критиковать все умеют. А как работать – никого не сыщешь.
– Ладно, ладно, не ворчи.
Лебедка протяжно заскрипела. Помятое ведро, пару раз стукнувшись о шаткие подмости, взлетело вверх – Посейдон вывалил известь в корыто, плеснул водички, размешал и тоскливым взглядом уставился на грубо обтесанные каменные блоки, сваленные внизу.
– Поднимай. Только не спеши.
Не смотря на жалостные вздохи, работа явно ладилась – к полудню свеже выложенный ряд красовался по всей длине северного участка стены, увеличивая ее высоту на полметра.
– Метров семь-восемь – я думаю, хватит.
– Да больше и не надо. Куда им? – отозвался Посейдон. – Эй, смотри, Эак машет.
На западной стене развевался белый флаг. Это был условный сигнал к перерыву. Посейдон мигом слетел по лестницам вниз.
– Идем обедать. Только инструмент прибери, а то охотников много – на всех не напасешься.