Троя. Падение царей

Геммел Дэвид

«Мы сражаемся на самой огромной войне, которую когда-либо видел мир, – подумал Геликаон, – и, скорее всего, нас ждут смерть и поражение, а ты думаешь о любимой женщине, вместо того чтобы обдумывать ход битвы. Если любовь творит такое с мужчиной, может быть, тебе лучше обойтись без любви».

Он мысленно улыбнулся: «Нет, я в это не верю».

Он передал весло рулевому и пошел, чтобы присоединиться к Ониакусу на центральной палубе.

– Собери капитанов троянских кораблей, – велел ему Геликаон. – Нам надо посовещаться.

–

Я попрошу их присоединиться к нам, Золотой, – ответил Ониакус.

Повернулся было, чтобы уйти, потом нерешительно вернулся.

– Ходят слухи, – сказал он, – что некоторые микенские суда имеют теперь свои метатели огня.

Геликаон засмеялся.

– Наконец-то хорошие новости! – сказал он.

Ониакус озадаченно посмотрел на него.

– У них нет опыта такого боя и мало практики, Ониакус, – объяснил Геликаон. – Мы знаем, как опасны шары с горючей жидкостью, и обращаемся с ними с огромной осторожностью. В пылу битвы микенцы скорее всего нанесут больше ущерба своим судам, чем нашим. Это хорошие новости. Подожди и сам увидишь, друг мой.

Прошло некоторое время, прежде чем капитаны восемнадцати троянских судов собрались вместе. Суда поменьше подошли к «Ксантосу» так близко, что их капитаны смогли взобраться на его борт, иногда перебираясь через несколько стоящих бок о бок кораблей, чтобы добраться до цели. Когда Геликаон увидел столько сгрудившихся судов, осторожно стукающихся бортами друг о друга, в голове его начал зарождаться новый план.

В конце концов все капитаны собрались на центральной палубе «Ксантоса». Геликаон знал их всех и почувствовал прилив гордости. Все они были храбрыми людьми и умелыми мореходами. Они выходили из себя из-за того, что столько дней были заперты в бухте. Каждый из них жаждал действия, но самым нетерпеливым оказался Хромос, капитан «Артемиды», одного из быстроходных судов троянского флота, хотя и самого маленького из них.

– Нас девятнадцать, – сказал Геликаон, оглядев собравшихся. – Есть ли у нас точные сведения о количестве судов Менадоса?

– Их больше пятидесяти, – ответил Хромос. – До сегодняшнего дня половина этих судов находилась у берега ниже бухты Геракла. Появление «Ксантоса» заставило Менадоса приказать всем судам вернуться в Геллеспонт. Нас очень мало по сравнению с ними. Но Менадос будет ожидать, что вскоре «Ксантоса» устремится прочь.

– Менадос думает, что такова главная часть моего плана, – задумчиво сказал Геликаон. – На каких из ваших кораблей есть метатели огня?

– На «Наяде» и на «Щите Ила», – ответил сильно хромающий молодой темноглазый капитан.

– У тебя есть опыт в работе с метателями, Акамас?

– В бою – нет. Но мои люди на «Щите» и моряки «Наяды» провели много долгих дней, бросая в цель пустые глиняные шары. В бухте кроме этого немногим можно было заняться, – печально сказал Акамас. – Наши команды приобрели неплохой опыт в метании этих шаров в другие корабли.

Большинство капитанов улыбнулись, а некоторые рассмеялись.

–

Кто-нибудь из вас видел, как горит корабль, подожженный таким шаром? – спросил Геликаон. Лицо его ожесточилось, голос стал холодным.

Все покачали головами. Геликаон кивнул.

– Я так и думал. Вы и все члены ваших команд должны понимать, что, как только шар с горючей жидкостью попадает в корабль и разбивается, этот корабль обречен, как будто уже находится на дне Зеленого моря. Не ждите огненных стрел. Вся команда должна без колебания покинуть такое судно. Вам ясно?

Он осмотрел всех по очереди, его яростные голубые глаза внимательно вглядывались в моряков, пока все не кивнули.

– Очень хорошо. И хотя я с уважением отношусь к твоим словам, Акамас, я отряжу несколько моих моряков, имеющих боевой опыт, на борт «Наяды» и «Щита Ила». Они будут давать советы и помогать – не примите это за жест неуважения. Впереди нас ждет, без сомнения, тяжелый бой. Нам нужно умело распределить наши навыки. И у нас есть лишние моряки с «Борея», которые могут занять места на гребных скамьях любого из ваших судов.

– Хоть «Артемида» и не имеет метателей огня, Золотой, – сказал Хромос нетерпеливо, – но у нее скорость выше, чем у любого из судов побольше. Мы можем станцевать с микенцами веселый танец, если ты прикажешь.

– Скорость бывает жизненно важна, – ответил Геликаон, – но обычно для того чтобы убегать от битвы, и не стремиться к ней.

Остальные капитаны засмеялись, а Хромос покраснел, боясь, что выставил себя на посмешище.

– Я не издеваюсь над тобой, Хромос, – сказал Геликаон. – «Артемиде» отведена весьма существенная роль в составленном мною плане. Тебе пригодятся и скорость твоего судна, и его подвижность.

Хромос ухмыльнулся и осмотрелся по сторонам, гордый своей избранностью.

– Итак, когда мы атакуем, Золотой? – спросил он. – Чем скорее наши суда смогут выскользнуть в море, тем скорее мы сможем начать сражаться и ударить по врагу у бухты Геракла.

– Мы не будем атаковать, – ответил Геликаон. – Мы подождем, пока микенцы атакуют нас.

Хромос фыркнул.

– Но почем нам знать, что они атакуют? С них довольно того, что они держат нас взаперти в бухте, как… как крабов в сети.

– Ты сам заметил, что многое изменилось, когда появился «Ксантос», – сказал Геликаон. Он оглядел троянских капитанов. – Мы должны быть терпеливыми. Это то, чего нет у микенцев – терпения. Они порывистые, агрессивные люди. Мы должны повернуть это против них. И мой план заключается не в том, чтобы проскользнуть мимо Менадоса, а после изо всех сил поплыть прочь. Мой план заключается в том, чтобы уничтожить весь его флот.

День на водах Геллеспонта тянулся с болезненной медлительностью, и, когда солнце заскользило вниз по небосводу, «Ксантоса» все еще не было видно и непохоже было, чтобы троянские корабли собирались вырваться из бухты.