Троянская война

Бунтовский Сергей Юрьевич

– Лишь чудом смог я избежать смерти и спрятаться во рву. Теперь же я прошу у тебя защиты и приюта, ведь нет мне дороги домой. За это обязуюсь до самой старости верно служить Трое.

Обрадованный царь согласился с этим и повелел объяснить, что за деревянный конь остался после ухода ахейцев.

– Войско устало от безрезультатной войны, цари решили вернуться домой и поискать более доступную добычу, - стал рассказывать грек.
– Из-за того, что похитил Одиссей палладиум, разгневалась Афина на ахейцев и, чтобы ее задобрить, создали для нее это изваяние.

– А почему он такой большой?
– поинтересовался царь.

– Чтобы ни у кого

не возникло желание унести эту священную статую. Ведь провел над ней Калхант жертвенный обряд, и стала она незримой защитой для нашего войска. Если же ты перенесешь ее в свой город, то и покровительство Афины перейдет на Трою.

Внезапно вмешался в разговор жрец Лаокоон.

– Царь, это ловушка! Прикажи сжечь коня!
– потребовал он и метнул копье в статую. Зазвенело от удара оружие у спрятавшихся греков, но не придали значение этому звуку троянцы.

Возможно, и смог бы раскрыть обман Одиссея жрец, но лежало на нем проклятие Аполлона. Некогда нарушил он данный богу обет безбрачия и к тому же сочетался с женой прямо в храме. Оттого разгневался солнцебог и проклял Лаокоона. И теперь пришло время исполнения проклятия. Вышли из моря два змея и задушили детей жреца. Видевшие это троянцы решили, что это наказание от Афины, разгневанной за удар копьем по ее собственности. Теперь горожане не сомневались в правдивости Синона, и Приам приказал не мешкая втащить статую в Трою. Подложив под коня катки, перекатили троянцы статую и установили на одной из городских площадей.

Обрадованные окончанием войны, устроили горожане праздник и до глубокой ночи веселились, а сидевшие в коне греки ждали своего часа.

Пришла посмотреть на чудо-статую и Елена Спартанская со своим мужем. Трижды она обошла коня, касаясь рукою повешенных на его боках щитов. В отличие от троянцев, для нее это были не просто доспехи. Нес каждый щит герб своего владельца, и вспоминала женщина своих старых знакомых. Снова вспомнила она беззаботную жизнь в отцовском доме, своих женихов и их клятву. Касаясь щита, называла царица по имени его владельца.

Услышав, что Елена зовет их, Менелай и Диомед готовы были немедленно кинуться к ней, но удержал их Одиссей. Так в волнениях и переживаниях ждали ночи ахейские герои, и лишь один Неоптолем сохранял олимпийское спокойствие.

Наконец уснул уставший город, и принялись действовать ахейцы. Одиссей и его товарищи выбрались из коня и, сняв щиты, скрытно двинулись к своим целям. Одни из них вырезали сонную стражу у городских ворот и распахнули тяжелые створки, другие атаковали стражу Илиона и царского дворца, стремясь прорваться внутрь и убить царя и полководцев, чтобы лишить защитников города руководства.

В это же время тайно вернувшиеся воины Агамемнона высадились и в тишине подошли к Трое. Едва отворились ворота, как они кинулись в город.

Озаренные лунным светом, казались они демонами подземного мира. Отряд за отрядом растекались ахейцы по улицам города, убивая всех встречных. Вот раздались первые крики и, поняв, что сохранять секретность больше нет необходимости, ахейцы принялись с воинскими кличами поджигать дома. В свете пожаров убивали они простых горожан и растерянных воинов стражи. По сути это была резня, ведь троянцы не могли сопротивляться и полуодетые гибли десятками. Ручьями текла кровь по булыжникам мостовой, и никому не давали пощады победители. Одни ахейцы в эту ночь грабили троянские дворцы, другие же, забыв о добыче, упивались кровью, мстя за все потери и страхи, перенесенные под стенами города. Неоптолем и в эту

страшную ночь отличился, устроив такую бойню, что от подошв сандалий и до гребня шлема весь был забрызган кровью жертв. Именно он нашел у статуи Зевса старика Приама и там же зарубил.

Одиссей и Менелай ворвались во дворец Деифоба, надеясь захватить там Елену. Однако тут расправиться со спящими не удалось. Деифоб успел вооружиться и собрать вокруг себя бывших в доме воинов. Так что когда в его жилище ворвались ахейцы, царевич был уже готов их встретить.

Тут разгорелся последний настоящий бой этой войны. Уцелевшие в первые мгновения резни троянцы спешили к своему вождю, а на помощь Одиссею с Менелаем шли их дружины. Троянцы защищались с отчаянием обреченных, но шаг за шагом теснили их захватчики. С каждым мгновением все меньше людей оставалось у Деифоба, и все больше вокруг было врагов. Дорого продал свою жизнь троянский царевич, многих греков отправил в Аид, но и сам, в конце концов, пал изрубленный на кучу окровавленных тел.

Когда греки ворвались в город, Кассандра укрылась в храме Афины и обняла статую. Тем самым оказалась она под защитой богини, став неприкосновенной. Ни один злодей не решился бы обидеть того, кто стоит, прикоснувшись к статуе или алтарю, но ворвался вслед за царевной Аякс Ойлид. Опьяневшему от крови и безнаказанности герою было наплевать на обычаи... Царевна так и не разжала рук, так что когда следующим утром Аякс приволок в свой лагерь Кассандру, она все еще сжимала статую богини.

Однако не один он хотел обладать такой ценной пленницей. Агамемнон при дележе добычи заявил, что берет Кассандру себе. А Одиссей объявил, что поскольку Аякс надругался над царевной прямо в храме, то он отныне и сам проклят богиней и навлек беду на все войско.

Воины, на своей шкуре испытавшие, что значит гнев богов, не на шутку разозлились и хотели расправиться с Аяксом. Одиссей даже предложил казнить Аякса, забросав его камнями. Столкнувшемуся со всеобщей ненавистью Аяксу уже было не до добычи, лишь бы сберечь жизнь. Отдал он Кассандру ванакту и клялся, что не осквернял он храм, а все рассказы об этом - очередная ложь Одиссея.

Три дня победители пировали на тлеющих руинах города, развлекались с пленницами, обшаривали уцелевшие дворцы, снося к месту дележа трофеи. Без опаски шли они по уцелевшим от огня улицам, со смехом выбивали двери и заходили в дома. Уцелевшие в ночной резне троянцы или бежали из города, скрывшись в лесах на склонах Иды, или прятались в подвалах, подземельях и прочих потаенных местах, не осмеливаясь дать отпор захватчикам.

Когда наконец-то победная эйфория спала и воины протрезвели, приступили цари к дележу добычи. И было это едва ли не сложнее, чем взять город. Каждый вождь хотел лучшую часть добычи, так как именно себя считал настоящим героем, а свой вклад в победу решающим. До хрипоты спорили цари, оценивая трофеи и определяя долю каждого. А уж среди простолюдинов и вовсе вспыхивали драки. Хорошо что сплоченные и дисциплинированные личные дружины царей оставались островками порядка в этом хаосе. Так что хоть и переругались цари и раскололось войско, но до большой крови дело не дошло. В конце концов была поделена практически вся добыча. Остались лишь пленники из царской семьи. Наконец поделили и их. Вдова Гектора Андромаха с его маленьким сыном досталась Неоптолему, который недолго думая убил ребенка, чтобы из него не вырос мститель. Также вытребовал Неоптолем, чтобы дочь-красавица Приама Поликсена была принесена в жертву духу Ахилла.