Троянский мордобой

Саруханов Баграт

Вернувшийся из похода Менелай с удивлением обнаружил две странности. Во-первых, его не встречала его любимая жена. А во вторых, кто-то приделал два рога к его любимому парадному шлему, оставив рядом надпись "Тебе идёт. Герм." Сложив II и II, царь пришёл в ярость и стал собирать союзников в поход, чтобы разобраться как следует и наказать кого попало. Но об этом будет поведано в следующий раз.

Глава 2

Мирно завтракавший в Микенах царь Агамемнон был прерван самым непочтительным

образом. С грацией катящейся бочки в тронный зал влетел его младший брат Менелай, по пути задевший рогами шлема входную арку.

– Братан, ты что, на конкурс двойников Минотавра собираешься? – спросил удивлённый царь, не замечавший, что вино из наклонённого кубка льётся на роскошные одеяния.

– Иди ты в жопу, братец, – раздражённо бросил спартанский царь.
– Мне нанесли страшное оскорбление, а ты тут ехидничаешь.

– Какое? – насторожился правитель самого сильного города в Древней Греции.

– Бабу мою спиздили. Педрис какой-то.

– Врёшь! – вскричал Агамемнон. – Ищут? Как поймают, подлеца Педриса на кол посадить – это первое дело!

В это мгновение Менелаю почему-то захотелось сказать, что раз они любят друг друга, то пусть будут счастливы, и пойти собирать странный механизм, но он вспомнил девиз своего царства.

– Да! Именно так мы и сделаем! Это Спарта!!!

– Спарта!!! – поддержал брата обрадованный его воодушевлением царь Микен. – Откуда, говоришь, этот Педрис?

– Из Трои, кажется.

В тронном зале воцарилось молчание. Агамемнон задумчиво покосился на глобус Древней Греции, стоящий рядом.

– Слушай, братец. А может ну их нахуй?

– Не понял.

– Это Троя. Ты их видел? Нам с тобой не жену твою, а пизды дадут.

– А что делать-то? – задумался Менелай.

– Идея! – заявил Агамемнон.
– Соберём союзников!

– Кого? – не понял спартанский царь.

– Остальных женихов ленкиных! – принялся разъяснять брату Агамемнон. – Забыл, какой вы договор заключили?

Менелай, разумеется, помнил условия договора между женихами. По Древней Греции пошёл слух, что спартанский царь Тиндарей собирается выдавать замуж свою дочь Елену, прозванную Прекрасной. А поскольку собственностью и землями в Спарте владели женщины (а у мужчин в собственности было одно копьё, которым он воевал, и другое, которым тоже иногда пользовался), то вместе с нею жених получал титул спартанского царя. Женихи слетелись туда, как орлы на прометеевскую печень. Косясь и пинаясь локтями, они наперебой рассказывали о своих подвигах, землях и владениях.

– В очередь, сукины, дети! В очередь! – осипшим от натуги голосом призывал собравшихся спартанский царь. – А то всех уебу!

– ПХГостите, батенька, – вдруг услышал он тихий голос откуда-то сбоку и увидел скромно стоящего рядом мужчину.

– Ты ещё что за хуй? – вежливо поинтересовался царь Спарты.

– Хочу таки заметить, что я не хуй, а цаХГь Итаки по имени Одиссей. Ещё я хочу заметить,

что эти поцы скоХГо начнут выяснять, у кого длиннее копьё. И пока они не пХГиступили, у меня к вам есть деловое пХГедложение.

– Я слушаю, – сказал Тиндарей, периодически вздрагивая от растущих децибелл криков за спиной.

Одиссей что-то зашептал на ухо царю, глаза которого постепенно округлялись по мере осознания услышанного.

Уже через 5 минут женихи, поднимая с пола упавшие челюсти, выстраивались полукругом. Зазвучали рога, и на площадь вышла лично Елена.

– Так! – громогласно объявила царевна. – Во-первых, я за пиздюка какого-нибудь замуж выходить не собираюсь! Я выхожу замуж за царя Спарты, поэтому все, кто этому званию не соответствует, могут сразу отсюда уёбывать!

Женихи не сдвинулись с места, демонстрируя поистине царские амбиции.

– Понятно. – протянула Елена.
– Рассчитались на «Первый-второй». Кто второй – нахуй с пляжа, царём Спарты может быть только первый.

Спустя некоторое время боявшиеся сказать лишнее слово кандидаты под мерзкое хихиканье добровольно отказавшегося от борьбы Одиссея старались угодить прекрасной даме. Царевна гордо вышагивала среди них, оценивая способности каждого.

– Вы трое. – указала она. – Оба пиздуйте отсюда.

Наконец Елена Прекрасная сделала свой выбор. И по удивительнейшему совпадению это оказался Менелай, брат Агамемнона, супруга её сестры, Клитемнестры.

И по условию, предварительно заключённому между женихами, они поклялись помогать избраннику, если тот позовёт их на помощь.

Ну а Одиссей за бизнес-идею получил от Тиндарея протекцию при сватовстве к Пенелопе.

– Вот их мы и призовём на войну, – улыбнулся Агамемнон. – А уж возможность грабануть Трою станет приятным бонусом для всех.

– А если они не пойдут? – засомневался Менелай. – Клятву дали союзниками быть, а вдруг не присягнут нам как командующим.

– Эх, братец, молод ты, – улыбнулся царь Микен. – Клятву они дали? Дали. А дальше уже не они выбирают присягу, а присяга выбирает их.

Присутствующий помощник тут же приказал отлить эти слова в граните.

– Так они ж разбегутся ещё до присяги.

– А чтобы не разбежались, мы первым заберём того, кто эту идею и предложил, – ещё шире заулыбался Агамемнон.
– Одиссея.

– Одиссея? – переспросил Менелай. – Этого хитрожопого итакийского шлемазла? Да если он нас не наебёт и рядовыми у себя не пристроит – считай, что мы легко отделались.

– Сними шлем, чтобы не мешал, и смотри на вещи шире, братец, – ответил спартанскому царю старший брат. – Если мы сможем забрать Одиссея, то он, чтобы одному не париться, поможет нам заграбастать всех остальных. Ну а уж если мы наебём его, то остальных и подавно сможем.

Менелай замолчал. Надолго. Затем стал ходить по тронному залу, взвешивая все «за» и «против». Наконец он подошёл к брату.