Тройная зачистка
Шрифт:
– Если ты надеешься, что я и завтра дам вам всем до обеда отсыпаться, то напрасно. Не могу я весь отдел перевести на ночную смену.
– Понял, товарищ полковник, – Елкин подтянул живот. – Завтра с утра будем, как штык! Я даже клятвенно обещаю не завтракать, чтобы автобус без проблем довез меня до метро. В буфете позавтракаю... – добавил, оправдывая свой утренний героический поступок.
– Скажи, что я сейчас в управление поеду. Хочу посидеть на допросах... – сказал Александр, убирая свой «сотовик» в чехол на поясе.
– Басаргин вот говорит, что он даже ужинать не будет по той же причине. И жену забыть обещает, потому что решил сегодня ночевать в управлении. У него под столом
И убрал свою трубку.
Басаргин сидел уже в «Волге», когда Елкин отдал последние распоряжения относительно задержанных. Машины одна за другой тронулись. «Волга» выезжала последней – подполковнику требовалось немалое время, чтобы успешно сесть в нее и не повредить сиденье.
– Домой звонил? – усевшись и убедившись, что у «Волги» все-таки хватило силы двигателя, чтобы сдвинуть груз с места, спросил подполковник.
– И домой тоже... Предупредил, чтобы не волновалась.
– Да, она после утреннего, надо думать, руки себе обламывает. А у нее руки – рабочий инструмент. Беречь надо! Это тебе моя нотация. На будущее, поскольку ты твердо решил нас покинуть на произвол, не скажу, чтобы совсем уж судьбы-злодейки, но уж киллеров всех мастей – это точно. Решил-таки?
– Решил.
– А еще кому звонил?
– Майору Лысцову.
– И что он?
– Охраняет ваши, товарищ подполковник, покой и сон.
– Нижайший мой поклон ему за это, – и подполковник глубоко задумался, решая, должно быть, куда ему деть при поклоне живот. Проблема, осилив которую можно посягать на Нобелевскую премию.
Басаргин задумчивость Елкина не нарушил. Он сам задумался слегка угрюмо. За один день два выстрела. Два авторских выстрела... Его даже слегка подташнивало, когда он вспоминал пузырьки крови вокруг входного пулевого отверстия. Невольно воображение подсказывало наличие и других таких же пузырьков внутри головы, вдоль всего пути пули. Они возникали, лопались, и вместо лопнувших возникали новые, а человек, в чьей голове все это происходило, уже был мертв.
Капитана вовсе не мучили угрызения совести за эти два выстрела. Они, несомненно, вынужденные, и избежать их было нельзя. Первый – защищал свою жизнь. Только быстрота действий и умение читать ситуацию спасли его. Второй – защищал жизнь несчастных измученных вьетнамцев. Этот трусливый психопат обязательно дал бы очередь сначала в Басаргина, потом и в толпу. А от наставленных стволов группы захвата цыгана закрывал сам Басаргин. Не было у него другого выхода. Просто не было. Служба такая, что следует уметь стрелять первым. Окажись проворнее подполковник Елкин, сумей он раньше капитана выбраться из машины, и вполне могло бы статься, что именно он взял бы на себя функции переговорщика. Как старший группы. Басаргин не спросил его согласия. Сам проявил инициативу и прекрасно выпутался из положения. А Елкин выпутаться бы не сумел. С психопатами общаться трудно. Истеричность не понимает доводов логики, считая собственные домыслы единственно правильной истиной. И мог бы Елкин сам погибнуть, могли бы погибнуть и такие маленькие рядом с ним вьетнамцы.
Нет, капитан поступил правильно. Он даже представил сейчас естественный ход, который предпринял бы подполковник. Он бы предложил себя в заложники вместо вьетнамцев. Психопат не принял бы эту замену. Такую замену принимает обычно человек, который идет на захват заложников умышленно, осознанно и желает выдвинуть какие-то требования. Цыган же действовал, только исходя из собственного страха. Страх
– Шурик, если ты поедешь в управление, то мне там нечего делать. Я сегодня и так остался без ужина... Может, завезете сначала меня?
– Бога ради, товарищ подполковник, – согласился Басаргин, хотя и не любил все процедуры с оформлением документации после проведения операции. Но сегодня так и так придется документы заполнять. Если в деле присутствует труп, необходимо писать объяснительную записку, обосновывая правильность применения оружия.
Водитель, слушающий разговор, даже не спросил, куда ехать – сразу свернул на боковую улицу. Машина сделала еще несколько поворотов и остановилась. Дальше дорога была перекопана. Тротуар тоже. Ремонтировали теплотрассу. До ворот двора осталось пройти тридцать метров.
– Провожать вас, товарищ подполковник, я думаю, не надо, – сказал капитан. – У вас и так весь двор наводнен охраной. Лысцов посты лично расставлял.
– Если посты расставлял лично Лысцов, то я проскользну незамеченным, – усмехнулся Елкин, оценивая действия следователя со своей точки зрения. – А может, того... Коньячку? У меня бутылочка в холодильнике стоит.
– Товарищ подполковник... – укорил Александр. – Зачем вы портите напиток. Коньяк нельзя ставить в холодильник. Он из-за низкой температуры теряет свои вкусовые и ароматические качества. Его даже специально, бывает, подогревают...
– Ничего, мы и такой осилим.
– Нет, спасибо. В другой раз. Я сегодня способен испортить настроение даже вам. С утра не в духе...
Елкин понял, кивнул и стал выбираться из машины. Он вообще-то человек всегда сообразительный и добрый. Умеет понять и оценить чужое состояние. Хотя старается свои душевные качества всегда прятать под бесконечным балагурством.
Басаргин наблюдал, как подполковник приближался к воротам. Свернул. Все. Дальше его страхуют парни из группы майора Лысцова. Валера сам сказал, что весь двор наводнил охраной. Слепой заметит. Разве что выручит ночная темень...
– Поехали, – легонько толкнул капитан водителя в спину.
– Сейчас, быстро долетим... – водитель обрадовался существенному облегчению машины. – Я эти улочки знаю, путь срежем и как раз своих догоним.
Машина долго выбиралась из каких-то закоулков, то там, то здесь натыкаясь на непредвиденные преграды. Ремонтники основательно взялись за теплотрассу и перекопали дорогу и тротуары, похоже, во всех направлениях. Басаргин подумал, что «Волге» в самом деле следует иметь крылья, чтобы выбраться из узких московских закоулков, превращенных в лабиринт острова Крит. И где-то впереди следует ожидать встречи с Минотавром. В конце концов они выехали к тому месту, где высадили подполковника. Там развернулись и поехали наконец-то в нужном направлении. Капитан заметил человека, идущего по стороне, противоположной дому Елкина. Чем-то обратила на себя внимание фигура. Красивая фигура. Очень тонкая талия, узкие бедра и широкие плечи. И походка – походка классического мужчины, воина. К сожалению, как раньше замечал Басаргин, у женщин чаще всего фигура не соответствует лицу. Еще по молодости помнил: посмотришь сзади, готов за такой девушкой бегом на край света бежать. Идеальная фигура. А обгонишь, чтобы на лицо взглянуть, и роняешь вздох сожаления. У женщин фигура редко соответствует лицу. А у мужчин? Они как раз обгоняли пешехода, и Басаргин посмотрел ему в лицо. Красивый мужчина. Такой ни одну женщину равнодушной не оставит. Присмотревшись пристальней, даже в вечернем полумраке капитан понял, что красивый пешеход – кавказец. Кавказцы бывают иногда очень красивыми. Особенно чеченцы...