Тройняшки не по плану. Идеальный генофонд
Шрифт:
— Прекрати, — руку ее сбрасываю с себя. — О моих детях никогда не говори подобное, — обнажаю зубы и злюсь невероятно.
Шесть лет она была рядом, поддерживала в трудные минуты, но я готова перечеркнуть все, поставить крест на нашей дружбе, если Лора продолжит в том же духе. Что нашло на нее в последнее время?
— Да я не о малышах же, — тушуется мгновенно, заметив мой гнев. — Я о ситуации. Согласись, нашим детям нужна полноценная семья. У меня вот никак не получается, — с грустью произносит. — А у тебя…
— …и так семья полноценная, — заканчиваю
— Так что с Макаром у вас на самом деле случилось? — вновь жажда информации верх берет. Журналистом Лоре надо было работать, а не лаборантом. Причем в желтой прессе. — Чьи это документы? Зачем? — внезапно внимание переключает на стол.
Пристально в карты всматривается, протягивает руку, но я отодвигаю стопку на противоположную сторону.
— Говорю же, поручение, — пожимаю плечами, а сама лихорадочно думаю, чем настырную подругу отвлечь. — Архивные документы систематизирую, чтобы…
Чтобы помешать одному наглому типу совершить эгоистичный поступок. Но Лоре я ни слова не скажу. Хотя помощь лаборанта, да еще такого ушлого и всезнающего, мне могла бы пригодиться. Но нет. Иначе вся клиника в курсе проблемы Туманова будет. Даже он не заслуживает такой огласки.
Сама разберусь!
— Блин, точно! Генеральный! — Лора освобождает меня от необходимости выдумывать очередную ложь.
На ноги подскакивает, забыв о картах, о Макаре и, кажется, обо мне тоже. Подлетает к шкафу, открывает створку с зеркалом — и себя осматривает. Поправляет макияж, не такой вызывающий, как Лоре хотелось бы, ведь более яркий — запрещает начальство. Покачав головой, все-таки удовлетворенно кивает своему отражению.
Я же пользуюсь моментом. Быстро нахожу карту подруги, складываю ее вместе со своей в нижнем шкафчике стола, заперев на ключ. Решаю уберечь Лору и Алешку от Адама. На всякий случай, хоть подруга, как и я, донора из базы выбирала. Похожего на мужа.
Действую импульсивно, не успевая в документы заглянуть. Оставшиеся истории судорожно запихиваю себе в сумку. Позже в тишине и одиночестве их изучу. Две «неуспешные» возвращаю на полку. Выглядит это, конечно, подозрительно, но времени заметать следы нет. Рассчитываю справиться быстрее, чем кто-то заглянет в архив.
— Агата… — распахивает дверь мать. Врывается без стука и выглядит взволнованной. — Сергеевна, — исправляется, краем глаза заметив Лору. Хмуро сканирует ее, будто проверяя внешний вид, и ко мне вновь поворачивается: — Жду вас в кабинете, Агата. Немедленно! — голос повышает.
Лора подскакивает на месте испуганно, но я и бровью не веду. Киваю и, подхватив сумку с «секретными» данными, спокойно следую за матерью. Я привыкла к ее командному тону.
— Новый владелец нам проверку жесткую устроил, — шипит чуть слышно, пока мы шагаем по коридору. — Не понимаю его, купил клинику и сам же хоронит, — сокрушается, толкая дверь. — Не ожидала от Тумановых такого…
Не успеваю ничего уточнить, как мама впускает меня в кабинет.
Гипнотизирующий огненно-синий взгляд притягивает меня, как магнит. Обращает
От надломленного, настоящего Адама, каким я видела его в кафе, не осталось и следа. Передо мной вновь тот же избалованный сноб, который всегда добивается желаемого. А сейчас он хочет своего чужого ребенка.
Ждет моей капитуляции, нервно постукивая пальцем по циферблату ролекса. У Макса есть похожая подделка.
«Или вы вернете моего единственного кровного наследника, или ваша клиника превратится… в салон часов», — набатом бьет недавняя угроза Туманова.
Проверка — всего лишь уловка, чтобы сломать меня и принудить помогать. Читаю это по его наглым глазам. Однако он не знает, что на этот раз у меня есть план. Царапаю лямку сумки на локте, чуть приподнимаю уголки губ, вздергиваю подбородок и бросаю в Адама дерзкий взгляд. Безусловно, ему это не нравится.
Придвинувшись к столу, он укладывает локти на его поверхность и выдыхает с едва уловимым рычанием.
— Алевтина Павловна, проведете экскурсию по клинике для коллег из Минздрава, — делает знак двум женщинам в халатах и с папками в руках. И они молниеносно пролетают мимо меня. Окружают маму.
— Да, Адам Альбертович, мы проведем, — слова вежливые, а тон при этом такой, будто проклятиями сыпет. Только она умеет общаться подобным образом. Никто не выдерживает ее скрытого напора. Наглый Туманов не исключение. На секунду теряется, ведет плечами, словно сбрасывая с себя фирменный уничтожающий взгляд Бересневой, и закашливается.
Пользуясь его мимолетным замешательством, мать напряженно смотрит на меня, кивает в ответ на мою бодрую улыбку — и уводит проверяющих. Адам нехотя поднимается, отталкивает кресло, что уезжает к окну, а затем неторопливо направляется к выходу. Вальяжно, словно рабовладелец на плантации.
Собираюсь пойти вместе со всеми на идиотскую «экскурсию», но он вдруг оттесняет меня от проема, толкает вглубь помещения так резко, что я роняю сумку на пол. А сам захлопывает дверь, поворачивая замок до щелчка. Опирается спиной о пластиковое полотно. Усмехается, наблюдая за моей реакцией, и складывает руки на каменной груди.
— Мое терпение закончилось, Агата, — чеканит, выделяя каждое слово. И бровь изгибает нахально.
Я же сжимаю руки в кулаки, зло буравлю хама взглядом и дышу глубоко. А в голове крутится единственный вопрос.
Как не придушить генерального?
Глава 11
Ранее
Адам
Притормаживаю перед автосервисом, но площадка занята. Испепеляю взглядом знакомый белый хендай — и бью ладонью по рулю, коротко просигналив.
— И ты здесь, чертовка, — вдавливаю кнопку еще раз, но машина продолжает преграждать мне путь. Внутри, видимо, никого нет. Агата оставила хендай и уехала? — Тебя только мне не хватало! — яростно сжимаю поскрипывающую под пальцами кожу обводки.