Троюродный дядя
Шрифт:
Я взмолилась:
– Ксения Александровна, я пальцы берегу, не надо ничего делать с моими руками, мне бы лучше доступ к инструменту.
– Лера, а при чем тут пальцы вообще? Я про твои руки! А про инструмент я подумаю, с Никитой посоветуюсь, кстати, он тебе привет передавал.
– Спасибо, и ему. Эх, а какое у меня пианино осталось, в нашей избушке. Интересно, кто там сейчас живет…
Мы дружно пошли на ужин, порции уже были обычными и в любой момент меня мог пригласить магистр Андрис. Разбираться, что у там у меня за птичка. Я задумалась и не услышала начало разговора.
– А замена возможна?
Ксения посмотрела на меня, посмотрела в окно, посмотрела на Санечку:
– Возможна. Но любая замена перворожденных – это всегда понижение качества всего спектакля.
– Так надо, Ксеничка.
– Я понимаю, Саня. Как только найду, начнем репетиции, у нас месяц в запасе. Давай подумаем, кого будем вводить.
Они говорили, я смотрела на них. Печаль Ксении как-то была связана со мной, очень странно. А, ну да, раз там и пострадала, меня унесло из театра всплеском магии при спонтанной инициации. Кто знал, что это случится в театре? Спасибо, никто еще не пострадал, даже магистр Шон не сразу понял, что меня нет. Магии в театре много, а он смотрел на сцену.
Я вдруг спросила, неожиданно даже для себя:
– А какой он должен быть, как его, Голова?
– Голова, да, - насторожилась Ксения.
Санечка тоже смотрела на меня внимательно.
– Я тут видела… такого толстого и смешного, только он очень большой… менял у входа артефакт, я остановилась посмотреть. И тут он его уронил. Артефакту это не понравилось, он закатился под дверь, аккуратно так. Если бы этот толстяк дверь открыл или закрыл, поднял бы сразу. А он очень сообразительный, видно. Он лег на пол и искал артефакт, я еле сдержалась, очень смешно, а толстый такой важный, такой важный. Дверь открываю, поднимаю артефакт и подаю ему, а он обиделся. Губки поджал и пошел, такой важный! Посмотрите на него, его вообще можно просто показывать, очень смешной. Но говорит ли он в принципе, я не знаю, он ни слова не сказал.
Ксения смеялась, а Санечка вдруг его вспомнила!
– Ксеничка, он вряд ли подойдет, он человек, маг слабый, это Префектура просила его взять, я не помню причину. По-моему, у него голос еще и очень высокий, как у женщины.
– Знаешь, – задумалась Ксения, – а может, и подойдет, как раз на контрасте. Менять героя на героя нереально, не примут, все время будут сравнивать. А вот на такого чудака как раз может и получится. Если не свихнемся на репетициях, извините. От великого ума артиста.
– Ксеничка, мы все поможем.
– Так, – загорелась Ксения, – я сейчас найду Варю, если она свободна, мы на него посмотрим. Знаешь, Лера, спасибо тебе за мысль, даже если с ним не получится, спасибо за идею контраста. А про инструмент я запомнила.
Я не все поняла, и сказала – это вам спасибо.
Сэнсэй вытаскивал пироги, он был в городе с Шоном, на экскурсии, накупили всего, а меня решили откармливать.
– А Санечку можно позвать?
– Зови,
Я передала Санечке, мне очень нравилось, что с ней легко говорить, с магистром Андрисом гораздо тяжелее, как сквозь толщу воды.
Санечка пришла не одна, а с Ксенией и Варварой, они хохотали в голос. Мы пили чай, Варвара рассказывала, что они нашли этого артефактника, звать его Милен, он проверяет установку артефактов по корпусам и меняет по необходимости. Человек он как раз неглупый, как им показалось, а голос действительно очень высокий, это смешно, и он дал согласие на репетиции. Над собой он подтрунивает, так что им даже понравился. Шон тоже смеялся, они были знакомы, а звали между его собой Милый, он откликался совершенно спокойно.
Разошлись поздно, пироги все съели с большим удовольствием, сэнсэй и магистр были очень довольны.
А утром меня вызвал магистр Андрис.
Я боялась идти. Просто боялась. Но пошла, конечно.
– Лер, мы введем тебя в транс, не бойся, что ты затряслась, просто посмотрим, может быть, еще рано тебе оборачиваться. А как вообще себя чувствуешь?
– Вообще – замечательно.
– Угу, это хорошо, а ректора видела?
– Нет.
– Угу, а это плохо. Надо проверить браслетик твой.
– А ректор здесь при чем?
– А? Ректор?
– Он что, тоже причастен к этому браслету? Не магистр Шон делал?
– Делал магистр Шон, да, и ректор причастен, да.
– А по какому поводу я должна его увидеть? Я не поняла.
– А по поводу расписания! Тебе усложнили расписание, оно у него!
– Хорошо, схожу. Я не очень поняла, при чем тут браслет, но конечно, схожу.
Магистр закашлялся:
– Вот и прекрасно, ложись, смотри на меня, Лера…
Разбудили меня уже ближе к обеду.
– Лер, я такой птицы не знаю, не видел. Наверное, надо посмотреть всех птиц Нового мира, но она очень большая. Поэтому пока ее не тревожим, пусть себе растет потихоньку, как буду готов, я тебя опять приглашу.
– С ней все в порядке?
– Абсолютно.
– Хорошо, я могу идти?
– А пойдем вместе, мне как раз надо к Рональду заскочить. Я его предупредил, что зайдем вместе.
– А не знаете, магистр Анелия там, в приемной?
– Нет, на уроках, она теперь там редко бывает, знаешь, – сказал он шепотом, смешно округляя глаза, – к нам недавно устроился на работу один человек, и мне кажется, он ей сильно нравится. И она ему. Поэтому она работу делает, но бывает реже, по необходимости. Только это секрет.
– Да? А я думала, что она в возрасте.
– Ну как тебе сказать, у нее есть дочь, постарше тебя, вместе с Санечкой в группе учится.
– Магистр, вы шутите?! Она же взрослая тогда совсем, а взрослые не влюбляются!
Магистр даже остановился в коридоре, и смотрел на меня в полном изумлении.
– Лера! Ты же книжки читала, эти, как их, фильмы смотрела! Ты что? Я влюбился и женился совсем недавно, у меня сын маленький! При чем тут возраст? Лера!
– Ну, наверное, не знаю, вообще на эти темы никогда не думала, – я смутилась и сказала извиняющим тоном, – наверное, так, у нас один поэт сказал – любви все возрасты покорны.