Трудно быть богом. Хищные вещи века
Шрифт:
Ко мне неторопливо приблизился, вытирая губы платочком, смуглый полный человек в белом,в круглой белой шапочке набекрень. Шапочка была с прозрачным зеленым козырьком и с зеленой лентой, на которой было написано: «Добро пожаловать». На мочке правого уха у него блестела серьга-приемник.
— С приездом, — сказал человек.
— Здравствуйте,- сказал я.
— Добро пожаловать. Меня зовут Амад.
— А меня- Иван,- сказал я.- Рад познакомиться.
Мы кивнули друг другу и стали смотреть, как туристы рассаживаются по автобусам. Они весело галдели, и теплый
— Курортники, — сказал он. — Беззаботные и шумные. Сейчас их развезут по отелям, и они немедленно кинутся на пляж.
— С удовольствием прокатился бы на водных лыжах, — заметил я.
— В самом деле?Вот никогда бы не подумал. Вы меньше всего похожи на курортника.
— Так и должно быть,- сказал я.- Я приехал поработать.
— Поработать? Ну что ж, к нам приезжают и для этого. Два года назад к нам приезжал Джонатан Крайс, писал здесь картину. — Он засмеялся. — Потом в Риме его поколотил какой-то папский нунций, не помню фамилии.
— Из-за этой картины?
— Нет,вряд ли. Ничего он здесь не написал. Здесь он дневал и ночевал в казино… Пойдемте выпьем что-нибудь.
— Пойдемте,- сказал я.- Вы мне что-нибудь посоветуете.
— Советовать- моя приятная обязанность, — сказал Амад.
Мы одновременно наклонились и взялись за ручку чемодана.
— Не стоит, я сам…
— Нет,- возразил Амад.- Вы гость, а я хозяин… Пойдемте вон в тот бар. Там сейчас пусто.
Мы вошли под голубой тент. Амад усадил меня за столик, поставил чемодан на пустой стул и отправился к стойке. Здесь было прохладно, щелкала холодильная установка. Амад вернулся с подносом. На подносе стояли два высоких стакана и плоские тарелочки с золотистыми от масла ломтиками.
— Не очень крепкое,- сказал Амад, — но зато по-настоящему холодное.
— Я тоже не люблю крепкое с утра.
Я взял стакан и отхлебнул. Было вкусно.
— Глоток- ломтик,- посоветовал Амад.- Глоток- ломтик. Вот так.
Ломтики хрустели и таяли на языке. По-моему, они были лишние. Некоторое время мы молчали,глядя из-под тента на площадь.Автобусы с негромким гулом один за одним уходили в садовые аллеи. Они казались громоздкими, но в их громоздкости было какое-то изящество.
— Все-таки там слишком шумно,-сказал Амад.- Отличные коттеджи,много женщин -на любой вкус,море рядом,но никакой приватности.Думаю, вам это не подойдет.
— Да, — согласился я. — Шум будет мешать. И я не люблю курортников, Амад. Терпеть не могу, когда люди веселятся добросовестно.
Амад кивнул и осторожно положил в рот очередной ломтик. Я смотрел, как он жует. Было что-то профессиональное в сосредоточенном движении его нижней челюсти. Проглотив, он сказал:
— Нет,все-таки синтетика никогда не сравняется с натуральным продуктом. Не та гамма… — Он подвигал губами, тихонько чмокнул и продолжал: — Есть два превосходных отеля в центре города, но, по-моему…
— Да,это тоже не годится,- сказал я.- Отель тоже накладывает определенные обязательства.И я не слыхал, чтобы кто-нибудь
— Ну, это не совсем так,- возразил Амад,критически рассматривая оставшийся ломтик. — Я читал одну книжку, и там было написано, что ее сочинили именно в отеле. Отель «Флорида».
— А, — сказал я. — Вы правы. Но ведь ваш город не обстреливается из пушек.
— Из пушек? Конечно, нет. Во всяком случае, не как правило.
— Я так и думал. А между тем замечено, что хорошую вещь можно написать только в обстреливаемом отеле.
Амад все-таки взял ломтик.
— Это трудно устроить,- сказал он. — В наше время трудно достать пушку. Кроме того, это очень дорого: отель может потерять клиентуру.
— Отель «Флорида» тоже потерял в свое время клиентуру. Хемингуэй жил там один.
— Кто?
— Хемингуэй.
— А… Но это же было так давно, еще при фашистах. Времена все-таки переменились, Иван.
— Да, — сказал я. — И в наше время писать в отелях не имеет смысла.
— Бог с ними, с отелями,- сказал Амад.- Я знаю, что вам нужно. Вам нужен пансионат. — Он достал записную книжку. — Называйте условия, попробуем подобрать что-нибудь подходящее.
— Пансионат,- сказал я.- Не знаю. Не думаю. Вы поймите, я не хочу знакомиться с людьми, с которыми я знакомиться не хочу. Это во-первых. Во-вторых,кто живет в частных пансионатах? Те же самые курортники, у которых не хватило денег на отдельный коттедж.Они веселятся добросовестно. Они устраивают пикники, междусобойчики и спевки.Ночью они играют на банджо.Кроме того, они хватают всех, до кого могут дотянуться, и принуждают участвовать в конкурсе на самый долгий поцелуй. И главное- все они приезжие. А меня интересует ваша страна, Амад. Ваш город. Ваши горожане. Я вам скажу, что мне нужно.Мне нужен уютный дом с садом. Умеренное расстояние до центра. Нешумная семья,почтенная хозяйка.Крайне желательна молодая дочка.Представляете, Амад?
Амад взял пустые стаканы, отправился к стойке и вернулся с полными. Теперь в стаканах была бесцветная жидкость, а на тарелочках — микроскопические многоэтажные бутерброды.
— Я знаю такой уютный домик,- заявил Амад.- Вдове сорок пять,дочери двадцать,сыну одиннадцать. Допьем и поедем. Я думаю, вам понравится. Плата обычная, хотя, конечно, дороже, чем в пансионате. Вы надолго приехали?
— На месяц.
— Господи! Всего-то?
— Не знаю, как пойдут дела. Может быть, задержусь еще.
— Обязательно задержитесь,- сказал Амад.- Я вижу вы, еще не совсем представляете, куда вы приехали.Вы просто не знаете, как у нас весело и ни о чем не надо думать.
Мы допили, поднялись и пошли через площадь под горячим солнцем к стоянке автомобилей. Амад шагал быстро, немного вразвалку, надвинув зеленый козырек на глаза и небрежно помахивая чемоданом. Из таможенного павильона сыпалась очередная порция туристов.
— Хотите- честно? — сказал вдруг Амад.
— Хочу,- сказал я.Что я еще мог сказать? Сорок лет прожил на свете, но так и не научился вежливо уклоняться от этого неприятного вопроса.