Трудно быть феей. Адская крестная
Шрифт:
«Северного ёршика» любили за то, что в горе он помогал забыться до полного беспамятства, в радости – развернуться душой и телом на весь солнцеворот. Но наутро голова от него не болела, ихтиандры не страдали, а на сердце становилось легко и спокойно.
Так что, зная об этом чудесном свойстве гномьего свадебного подарка, Ждан Первый, допивая вторую бутыль, неожиданно вспомнил популярную песню известного рок-кота Баюна и запел во всё королевское горло:
– И то, что было набело, откроется потом.Мой рок-н-ролл – это не цель и дажеСо двора донёсся истеричный лай на псарне, перепуганные голуби рванули прочь с карнизов королевского дворца, кошки скатились кубарем с крыш. И лишь главный дворцовый домовой Бабай Кузьмич, прозванный слугами Аспидом за вредный характер, тяжело вздохнул, почесал бороду, сполз с кресла и почапал в королевскую опочивальню спасать положение. По дороге хранитель дворца поставил на маленький подносик рюмочку с напёрсток, плеснув в неё ровно сорок капель гномьего «ёршика», а на блюдечко, скривившись, положил ломтик фрукта заморского, редкого – лимона.
Дождавшись, когда его величество Ждан Первый Беспардонович в предпоследний раз затянет строчку «Дорога – мой дом, и для любви это не место-о-о-о», Бабай Кузьмич тихонько отворил дверцу в кабинет и уверенно просочился к месту королевской трагедии. Ловко подскочил к столу, поставил на него поднос, аккуратно изъял у царя-батюшки из рук пустую бутылку и, дождавшись, когда стихнет последний аккорд ждановского несчастья путём протяжного «о-о-о-о», под самый царский нос подсунул рюмашку.
Ждан сфокусировал рассредоточенный взгляд, прищурил правый глаз, уверенным движением цапнул сорококапельный напёрсток и опрокинул в себя. И тут же рухнул как подкошенный в заботливые объятья старого верного домового. Причитая и покачивая седой головой, Бабай Кузьмич поднял неразумного воспитанника и перенёс на диванчик, укрыл тёплым пушистым пледом, подложил подушку под голову и под царские ножки и стал, не торопясь, прибираться в кабинете, продолжая ворчать про себя о «непутёвом дитятке», которого «бабы до кикимор доведут».
Причитал про то, что старый спиртометр сломался, а новый продали бракованный, и в прошлый раз вместо сорока капель он, потомственный дворцовый домовой Бабай Кузьмич, опростоволосился и накапал сорок одну каплю, и принца-наследника полночи никто не мог угомонить и спать уложить.
И пришлось тогда на утро конюшню восстанавливать, живность к звериным лекарям таскать: псов охотничьих от заикания лечить, котов ловчих от испуга мышами выкатывать, чтоб от громких звуков не гадили, где ни попадя, и истуканами в собственных лужах не застывали при виде тогда ещё его высочества.
Злыдня того нечестивого, что товар некачественный продал королевскому домовому, на конюшне хорошенько выпороли розгами, чтоб не повадно было народ обманывать. Да и не случалось после той давней истории больше ничего такого в тридцать пятом королевстве, чтоб нынешний государь сразу две бутылки «Северного сияния ерша» себе затребовал ни с того ни с сего.
Тут взгляд домового наткнулся на скомканную бумагу зеленоватого цвета, похожую на сорванный с ветки лист. Бабай Кузьмич, кряхтя, наклонился и поднял записку. Расправил её на столешнице и, покосившись на мирно спящего короля, подслеповато щурясь, шевеля губами, изучил содержимое.
Домовой обладал прекрасным зрением, но любил
Утро добрым не бывает. А утро свадебного дня с похмелья и вовсе радостным не назовёшь. Его величество Ждан Первый Неотразимый (так короля с придыханием восторженно называли все дамы, мадамы и простые крестьянки государства) с трудом разлепил запёкшиеся губы и простонал с чувством, толком и подвыванием. Во дворе снова забрехали собаки, а в королевский кабинет опасливо просунулась голова служки. Заметив, что государь ещё не поднимался с кушетки, слуга быстренько исчез из поля зрения ещё не до конца пробудившегося царя-батюшки и со всех ног помчался в каморку главного домового. И едва не снёс Бабая Кузьмича с ног, завернув за угол.
Хранитель дворца степенно шествовал в сторону апартамента с подносом, на котором уютно расположились запотевший кувшин с рассолом, мочёные яблочки в мисочке, похмельный отвар и свежесваренный куриный бульончик с травками для исцеления королевской головной боли, коли таковая имеется.
Спустя полчаса его королевскому величеству похорошело, и Бабай Кузьмич вызвал спальных домовят, чтобы подготовили короля к свадебной церемонии. Прибежал королевский цирюльник и принялся было колдовать над шевелюрой, но даже общими усилиями не удалось распутать космы короля, которые в порыве злости Ждан настолько запутал, что хоть караул кричи. Причёсочных дел мастер взвыл и, решительно отогнав домовят, потащил величество в ванную по второму кругу, попутно отругав возмущённых спальных за то, что не вызвали банников для приведения царственной головы в божеский вид.
Спустя час, посвежевший и похорошевший, Ждан закончил банные процедуры под чутким присмотром королевского цирюльника Кудряна и царского банщика Дубадама. Младшие домовята снова засуетились вокруг государя, натягивая на него поочерёдно нижнее бельё, подштанники, белоснежную рубаху с редчайшими и тончайшими кружевами, которые плели императорские пауки.
Эти заморские мастера, привезённые посольством из далёкого триста тридцать третьего государства в качестве подарка от иноземного государя Паулиана, плели свою уникальную паутину из поколения в поколение исключительно для особ королевских кровей. И чем древнее кровь рода, тем изысканней и причудливей получался узор кружева. Ибо заплатить пауку за первый заказ приходилось каплей царственной руды (1).
Ждан Первый Неотразимый ворчал и капризничал, но как только к его волосам цвета зрелого каштана прикоснулись руки Кудряна, государь затих и блаженно расслабился в кресле, наслаждаясь массажем да и самой парикмахерской процедурой в целом. Его величество очень любил, когда его причёсывали, млел от этого и утекал под руками мастера в нирвану. Пожалуй, голова была единственным слабым местом короля, как пресловутая пятка его четырестаюродного братца по бабкиной линии со стороны отца, нелепо погибшего от ранения в незаколдованную точку.