Трудно быть сильной
Шрифт:
– В любом случае, думаю, лучше, чем тебе, – сухо ответил дед.
У него был низкий сильный голос, по которому явственно узнавался человек, привыкший повелевать. Лицо его, хоть и было испещрено морщинами, отличалось удивительной мужественностью. Глаза выдавали человека умного и проницательного, способного справиться с любой ситуацией. Прямой нос, тонкие губы. Если бы не морщины и седина в когда-то черных волосах, ему никак нельзя было дать его лет. Выглядел он максимум на семьдесят…
– Это ты верно подметил! – Трейси потянулась
– Я так понимаю, что тебе не нужно сегодня в университет? – уточнил дед.
Девушка пожала плечами.
– А кто его знает? – ответила как бы между делом, подойдя к трюмо, усаживаясь перед ним и начиная снимать специальным средством косметику с лица.
– Ну?
– Что? – не поняла она.
– И кто знает?
Трейси неприязненно передернула плечами. Старик, похоже, не собирался оставлять ее в покое. А значит, предстоит еще одно сражение.
Ей так хотелось спать… Просто до жути… Она еле доехала до дома, чуть не попала в аварию, задремав за рулем, а он тут со своими нотациями. Неужели не понимает – она не в том настроении, чтобы держать удар? Или, почувствовав это, специально так поступает?
– Дед, давай не сегодня, – попросила она, взглянув на его отражение в зеркале. – Я очень устала.
– От чего, если не секрет? – едко поинтересовался он.
Трейси не выдержала. Взорвалась. А ведь так хотела не поддаваться на его провокации.
– Ну да! – Она вскочила и с яростью посмотрела на него. – Я – не ты. Я не пропадаю сутками в офисе, занимаясь этими тупыми цифрами! И мне все равно, как обстоят там дела! Зато я провожу время так, как мне вздумается. И знаешь? Мне это нравится!
– А что дальше? – поинтересовался он. – Я уже немолод… и когда-нибудь отойду в мир иной. Ты разбазаришь весь мой бизнес… и с чем останешься?
– Не твое дело, – фыркнула девушка. – В любом случае, тебе должно быть все равно, ты ведь будешь уже в могиле!
Она прикусила язык, но было поздно. Страшные слова уже сорвались с ее губ и пронзили комнату, точно выстрел.
Лицо деда побледнело. Он медленно поднялся. Окинул внучку внимательным взором. Повернулся к ней спиной и направился к двери.
Трейси затравленно наблюдала за ним. Она ждала чего угодно: криков, уговоров, какого-то всплеска эмоций с его стороны, но ничего не было. И эта гнетущая тишина, в которой слышались только его шаги, давила на уши, чуть ли не разрывая барабанные перепонки.
Дед вышел, так ничего и не сказав, тихо прикрыв за собой дверь.
Трейси вздохнула.
– Ну и черт с тобой, – пробормотала она себе под нос. – Сам виноват. Просила же тебя не начинать этот разговор…
Она продолжила снимать с лица косметику. И в этот момент услышала грохот. Сердце ухнуло и будто упало вниз, забыв, что надо продолжать биться в груди. Страх подкатил к горлу, глаза ее расширились, рука замерла…
Только бы ничего не случилось, только
– Дед! – крикнула она душераздирающим голосом, бросаясь к нему, склоняясь над ним. – Дед, прости меня! – Из глаз ее полились слезы. – Я совсем не это хотела сказать! Дед! Очнись, очнись сейчас же! Ну не оставляй меня! Дед!
Она плакала навзрыд, пытаясь привести его в чувство. Била по щекам, старалась делать искусственное дыхание, ничего не помогало.
– Кто-нибудь! Лия! Мартин! Помогите! Вызовите «скорую»! – закричала Трейси.
Видя, что дед никак не реагирует на ее действия, она поднялась и побежала в свою комнату за телефоном.
Снизу уже слышались чьи-то торопливые шаги, но девушка не обращала на них внимания. Она лихорадочно нажимала кнопки.
– Да! Срочно! Гарольд Эплгейт, адрес…
До нее донесся громкий крик. Трейси бросила трубку и устремилась на звук. Лия стояла над хозяином.
– Воды! – увидев Трейси, потребовала она.
И девушка помчалась вниз, на кухню. Она слышала, что Лия спускается следом.
– Я принесу воды, побудь с ним! – крикнула Трейси ей.
– Надо найти его таблетки! – пояснила Лия.
– Я вызвала «скорую»!
– Но успеют ли они?!
Трейси не хотелось об этом думать.
– Должны успеть! – прорычала она, набирая воду в стакан…
Они ехали в машине, оборудованной по последнему слову техники. Дед пришел в себя, но не мог разговаривать из-за кислородной маски, закрепленной у него на лице.
Трейси сидела рядом и держала его за руку.
– Ты только прости меня, только прости, – шептала она. – Я не хотела этого говорить. Не хотела.
Из глаз ее катились слезы, и она с мольбой смотрела на своего деда, боясь, что в любой миг может потерять его.
– Я так люблю тебя, – сказала она ему. – Ты – самый дорогой для меня человек! Не покидай меня! Прошу тебя!
Он пристально глядел на нее. Она видела в его взгляде нежность… Он простил ее. И от этого ей стало еще больнее.
Ну почему она не ценила его? Почему всячески пыталась отдалиться от него? Что пыталась доказать? И кому теперь будет доказывать, если деда не станет?
Дед прикрыл глаза.
– Ты только не умирай, – прошептала Трейси. – Только не умирай! Дедушка! Как же я буду без тебя?!
Она плакала. Даже не заметила, что ее оттолкнули и стали производить какие-то манипуляции с ее дедом.
– Мы теряем его, – говорил врач, – сколько еще до клиники?
– Через десять минут будем, – ответил водитель, повернув голову.
– Можем не успеть, – пробормотал доктор. – Так, сделаем вот что…
Трейси сидела в углу машины и ничего не видела. Ей было страшно. Ей было холодно. Будто смерть уже была здесь и ждала…