Трудно быть вором
Шрифт:
– Я теперь всю эту братию буду сразу по морде бить. Уж больно они шустрые, Лева, ты сам видел. На мне места живого нет.
Потом из машины выбралась растерзанная, похожая на старуху женщина. Ее шатало на ходу. Ступив на асфальт, она была вынуждена ухватиться рукой за машину, иначе сразу упала
Из джипа тотчас с криком вылетел Биклемишев и, подбежав, сжал женщину в объятиях.
– Ты жива! Ты жива! – повторял он как безумный.
– Стас! – позвал Гуров. – Достань у меня из кармана наручники и займись этим орлом. Только аккуратнее. Он, по твоему определению, самый шустрый из шустрых.
– На лесоповале теперь шустрить будет, – мстительно сказал Крячко, забираясь в машину и обыскивая карманы Водянкина.
Тот мрачно следил глазами за его действиями. Наверное, он с удовольствием перегрыз бы Крячко глотку, но дуло пистолета у его собственной глотки сдерживало его.
Когда преступников усадили в джип, зазвонил телефон Гурова. Звонил знакомый майор из МУРа:
– Лев Иванович, мы тут по вашему вызову ехали и по дороге наткнулись на ваш «Пежо». Думали, вы лично, хотели остановить, а он деру! Пришлось применить силу. Так что извините, крыло маленько помяли и фара того… Но угонщика взяли. Сдается мне, что это тот, которого в розыск объявили, – Шульгин, кажется? Так вот он у нас. Говорит, готов сотрудничать со следствием. Говорит, какой-то золотой ключик у него имеется… – Оперативник засмеялся. – Какие будут распоряжения?
– Оставайтесь на месте, – сказал Гуров. – Мы сию минуту подъедем.
Он спрятал телефон и подошел к супругам, которые все еще стояли, обнявшись, на дороге с самым несчастным видом.
– Долго я вас
– Таисия Федоровна столько пережила, господин полковник! – ища сочувствия, сказал Биклемишев. – Она заслуживает снисхождения.
– Ей и так повезло, – сурово сказал Гуров. – Если судить по ухваткам господина Водянкина, безвременная кончина была ей обеспечена. А насчет снисхождения… Не берусь оценивать, но если бы не алчность вашей супруги, в Москве было бы на десяток убийств меньше. Да и эту шайку мы поймали бы гораздо быстрее и с меньшими потерями. Впрочем, как говорится, суду виднее.
– Вы полагаете, нас будут судить? – с беспокойством спросил Биклемишев. – Но я не вижу, какие реальные обвинения нам могут предъявить. Я уверен, что нас оправдают.
– Ну что же, возможно и такое, – сказал Гуров. – Придется удовлетвориться тем, что накажут ваших конкурентов. – Он внимательно посмотрел на Таисию Федоровну и добавил: – Но в любом случае вы уже наказаны, Таисия Федоровна. Сейчас вы этого, наверное, не понимаете, но, когда золотой дым рассеется, вы поймете, что предали память своего отца и наказание за это не предусматривает ни срока давности, ни прощения.
Биклемишева молча посмотрела на Гурова, вырвалась из объятий мужа и пошла прочь по шоссе. Валерий Аркадьевич на секунду опешил, а потом сорвался с места и побежал догонять жену.
– Лева! – предостерегающе сказал Крячко.
– Пусть, – сказал Гуров. – Они оба слишком любят жизнь. Пусть проветрятся. По дороге подберем.