Трудно украсть бога
Шрифт:
– Что ты видел? – настойчиво переспросил он у алкаша, который рылся в замшелом холодильнике, стоя спиной к нему.
– Деда этого видел, – прожевывая какой-то кусок, ответил хозяин квартиры. – К нему вечно всякий народ шлялся странный… То бабки в платочках, то дед с бородищей до пупа… И все такие… Не подойди к ним! Что ты!
– Они что, и той ночью к нему приходили? – нахмурился Гуров.
– Может, и прошмыгнули когда. Кто их знает… – Алкаш плюхнулся на скрипучий стул. – Я тогда пьяный был, но слышу шум какой-то. Пошел посмотреть,
– А потом?
– Чего потом? Спать пошел от греха…
– Так чего же ты мне голову морочишь, что видел что-то!
– Так я и видел! Откуда я знаю, чего тебе хотелось услышать?
Гуров махнул рукой на соседа Макара Ивановича и поспешил покинуть неприятное место его обитания. Как ни странно, алкаш после своего рассказа становился первым подозреваемым. Он видел из-за двери, как все ночные гости покинули квартиру, и имел возможность незаметно проникнуть в жилище Макара Ивановича, пока все находились во дворе.
Оглядев беглым взглядом квартиру алкоголика, Гуров мог не сомневаться, что такой за бутылку легко пойдет на кражу. У него дома уже практически не было вещей, которые можно продать.
– Ну, что там? – поинтересовалась Маргарита, дожидавшаяся следователя на значительном расстоянии от неприятной квартиры.
Гуров кратко изложил ей разговор, пока они поднимались в квартиру Валентины Михайловны. Полковник собирался уточнить у добросердечной соседки ограбленного покойника, почему она не упомянула о таком очевидном потенциальном преступнике, как сосед Макара Ивановича.
– О чем вы говорите! – преувеличенно и ненатурально удивилась Валентина Михайловна, когда услышала недвусмысленный вопрос.
– Он сам признался, что открывал дверь на шум и наблюдал за тем, что происходит в соседней квартире. У него была и возможность, и мотив для кражи.
– Он ничего не воровал! – с неожиданной убежденностью заявила Валентина Михайловна. – Я сама видела, как он закрыл дверь, перед тем как спустилась вслед за носилками.
– Но он же мог и открыть дверь после того, как вы вышли из подъезда?
– Господи! Ну что вы привязались к человеку?! Это не он. Оставьте его в покое!
– Если вы знаете что-то конкретное, Валентина Михайловна, то скажите мне об этом. Вы же знаете, я хочу найти пропавшее, а не свалить вину на кого-нибудь.
– Я все вам сказала, – отрезала соседка и в раздражении хлопнула дверью перед носом растерявшегося Гурова.
– Что-то тут явно не так… – озвучила его мысли Маргарита.
– Да, но у меня нет никаких полномочий, чтобы заставить ее говорить, – пожал плечами полковник. – Придется искать какие-то другие пути расследования. Хотя теперь непонятно уже, за что браться…
– Вы говорили, что нашли вчера какие-то тетради?
– Ах да. Старинные, начала XX века. Одну я вчера прочитал, там изложена интересная история, как раз о похищении иконы Казанской Божией Матери… Уж не знаю, как эти тетради оказались у Макара
– Это почему?
– Их промочили насквозь и теперь листы слиплись. Их невозможно разделить, они начинают рассыпаться.
– Это дело поправимое, – неожиданно улыбнулась Маргарита и поправила очки. – Есть специальная техника на этот случай – помогает не только разделить страницы, но и не потерять при этом написанное на них. Если вы позволите мне этим заняться…
– Маргарита, вы мой лучик света в этом темном царстве, – оживился Гуров. – Спасибо за такую неожиданную помощь. Надеюсь, там будет что-то, что поможет мне, а то на настоящий момент я в тупике.
– Рано радуетесь, – усмехнулась реставраторша. – Еще непонятно, сколько времени это может занять. Зависит от бумаги и использованных чернил. Бывает, что их химическое соединение очень неустойчивое. Тогда придется провозиться несколько недель.
– Буду надеяться на лучшее, – вздохнул Гуров, открывая дверь квартиры Макара Ивановича, которую уже начинал считать домом на время этого отпуска.
Глава 6
Чудо
XVI век, Стамбул (Константинополь)
Джура покинул место своего обитания ночью, когда на улицах Стамбула было совсем темно и тихо. Он мог пройти и по подземным тоннелям, но в той стороне, куда ему было нужно, они были опасны. Многие годы за ними никто не ухаживал и не следил. Местами они отсырели и осыпались. Потому-то этими темными ходами Джура и другие не слишком благочестивые жители Стамбула пользовались только в крайних случаях.
А сейчас цыган-полукровка хотел просто сбыть с рук ненужную ему вещь – икону, оставленную монахом Игнатием. О том, чтобы выполнить обещание и доставить ее в какой-то захолустный монастырь, Джура даже не задумывался. Его вполне устраивала та привольная жизнь, которую он здесь вел.
У стамбульских скупщиков краденого были свои места, где они предпочитали вести дела. Джура хорошо их знал, но сейчас решил не усложнять себе жизнь и обратиться к определенному дельцу, с которым давно уже имел дело. Этот уважаемый господин жил в собственном доме на окраине и звался Бахир ибн Ашраф.
Он хорошо вел свои дела днем, продавая завезенную с севера шерсть, и еще лучше ночью – перепродавая всяческую ворованную утварь и одежду.
Дома в этой части города были низкие и смыкались почти вплотную своими плоскими крышами. Между многими из них были перекинуты доски или даже лестницы, так что, забравшись на крышу одного дома, можно было, перебираясь между ними, уйти довольно далеко, не ступая на землю. Этим способом воспользовался и Джура.
Возле дома Бахира он спустился на землю и постучал условным стуком в закрытые ставни. Открыли ему не скоро – в таких домах не слишком доверяют непрошеным ночным гостям. Но Джура не злился, главное, чтобы дело удалось утрясти сегодня же.