Трудно украсть бога
Шрифт:
Ожидаемой резкой боли не было. Испуганно схватившись рукой за то место, куда должен был попасть «болт», Джура почувствовал теплую и твердую древесину. Икона!
Бахир еще не заметил, что что-то не так, и неспешно приближался к поверженному противнику. Тот постарался незаметно подобраться и, насколько возможно, рассчитав движение, вскочил и бросился бежать.
Дверь была совсем рядом, а арбалет хозяина дома был сейчас бесполезен. Джура отбросил в сторону мешавший быстрому движению подсвечник вместе с плотно намотанной на него абой, но деревянную доску
Перескакивая через подоконник дома скупщика и слыша за спиной удивленные вскрики и ругань Бахира, Джура придерживал икону, как настоящую драгоценность. С тыльной стороны в ней все еще торчал плотно засевший «болт».
Он вытащит его потом, когда окажется в безопасности. Приведет все в порядок и сделает все, чтобы выполнить пожелание умершего монаха. Джура точно знал, что такие чудеса, как это, случаются только раз в жизни и обязательно должны что-то значить…
Глава 7
Завещание
Наши дни, провинция
Гуров проснулся рано утром от того, что в соседней квартире кто-то методично двигал мебель. Или, может быть, ронял ее. Несмотря на шум, спать очень хотелось – отпуск все-таки – и полковник попытался отключиться от внешних раздражителей.
Он улегся на бок и прикрыл ухо плотной перьевой подушкой. К сожалению, этого оказалось недостаточно. Несколько минут Гуров пролежал так, не в силах примириться с поражением, и строил догадки: не падает ли это его пьющий сосед? Однако трудно было поверить, что он сам производит столько шума…
В конце концов, недовольный полковник отправился на кухню, чтобы заварить себе кофе и хорошенько подумать о порученном деле.
Ситуация вырисовывалась довольно безнадежная. Судя по всему, в квартире покойного деда успел кто-то побывать, но добиться признания этого кого-то будет непросто. Так как официальные методы расследования сейчас не применимы, то руки у Гурова по большей части связаны. Остается только метод расспросов с использованием психологических приемов, чтобы поставить собеседника в тупик и добиться чисто эмоциональной реакции.
Однако этот метод далеко не так эффективен, как предъявление подозреваемому его отпечатков пальцев, найденных на месте преступления. К тому же такие типы, как этот сосед-алкоголик, были не самыми податливыми для психологического давления. Им требовалось что-нибудь пожестче…
Полковник глубоко вздохнул и отхлебнул остывающий кофе.
И Валентина Михайловна явно что-то скрывала. С ней еще можно будет поработать. Возможно, если нащупать подход, понять, что заставляет скрывать информацию, то удастся убедить ее рассказать все самой.
Если же этого не удастся сделать, то Гурову придется признать поражение и вернуться к Федору с пустыми руками. И, к собственному удивлению, понял, что ему этого уж очень не хочется, хоть тогда он и сможет насладиться остатками отпуска. Сейчас отпуск уже не казался ему таким замечательным времяпрепровождением. Тем более если эта загадка
Некоторое время он потратил на внимательное обдумывание вариантов, к кому пойти первым: к Валентине Михайловне или же зайти с другого конца и еще раз встретиться с Сергеем. Не менее важно и то, как начать разговор. Гуров еще не пришел к определенному ответу, когда в дверь позвонили.
Полковник по привычке, прежде чем открывать, взглянул в глазок и, к своему удивлению, обнаружил на пороге Валентину Михайловну.
– Вы уже не спите? – как-то слишком тихо и неуверенно начала разговор соседка.
– Как видите. – Гуров пропустил ее в квартиру и предложил стул.
То, что она пришла сама, было очень удачно, теперь решение о том, к кому пойти первым, принимать не придется. Однако гостья не спешила начинать разговор, нервно вертелась на стуле и прятала глаза.
– Что-то случилось? – решил помочь ей полковник.
– Нет, ничего, – решительно замотала головой гостья. – Вернее, случилось, но не сейчас, а давно. Мне следовало вам рассказать сразу…
– Что рассказать? Не волнуйтесь и начинайте по порядку, – подбодрил Гуров как можно более равнодушным тоном.
– Держите.
Вместо ответа Валентина Михайловна резко протянула собеседнику какой-то помятый конверт и отвернулась.
Полковник внимательно осмотрел переданную улику (в том, что это именно улика, он уже не сомневался).
Конверт был старый, пролежал на полке, наверное, несколько лет, прежде чем был использован. На нем не было наклеено марок, значит, посылать по почте его не планировали. Однако он был плотно запечатан и надписан. Гуров, еще недавно разбиравший бумаги покойного деда Макара Ивановича, тут же узнал его подчерк. Адресован конверт был его внуку, Федору.
– Что это и откуда? – повторно спросил Гуров и сам услышал, каким холодным и недружелюбным стал его голос.
– Это письмо, которое предназначается внуку Макара Ивановича и случайно попало не в те руки…
– Как это «случайно»? Рассказывайте все без утайки! Раз уж вы принесли этот конверт, то запираться незачем. Это вы его взяли?
– Боже упаси! Я сроду чужого не брала! Как вы могли подумать! – испуганно всплеснула пухлыми руками соседка и тут же выложила Гурову всю незамысловатую историю.
Реакция Валентины Михайловны на обвинение в воровстве была самой типичной. Даже если родственники подозреваемого и пытаются его выгородить, но стоит лишь намекнуть на то, что они сами могут оказаться подозреваемыми, как степень честности их ответов увеличивается до максимальной. То же произошло и с этой добросердечной женщиной.
От нее Гуров узнал, что все дело в пресловутом Кривове – том самом соседе-алкоголике, которого полковник вчера так безуспешно расспрашивал.
В ночь, когда «Скорая» увезла деда, Кривов действительно проснулся и приоткрывал дверь на лестничную клетку. Заметить это могла только сама Валентина Михайловна, так как стояла лицом к его двери.