Трудный путь попаданца
Шрифт:
Женщина была постарше и намного опытнее, он понял это сразу. Покрывая поцелуями его губы, она непрестанно гладила крепкую рельефную грудь поглаживая соски, плоский живот и спустившись ниже осторожно обхватив ладошкой член, стала медленно водить рукой, ощущая как он с каждым движением твердеет и увеличивается. Зак прерывисто вздохнул и издал тихий стон, от чего Милисент тоже стала возбуждаться, ощущая приятное тёплое щекотание внизу живота.
Оторвавшись от ласковых губ юноши она скинула с себя тонкую шёлковую ночную рубашку и оставшись полностью обнажённой, легла рядом, пристроившись головой возле его бёдер. Высунув язычок, провела по стволу, от самых яичек до головки, изобразив дрожащий
Облизнув губы развернулась и закинула ногу, как заправская наездница, усевшись на живот парня и уперевшись руками в его грудь. Немного поёрзав, чувствуя, что вся истекает любовными соками, слегка прогнула спину, приподнимая упругую попочку, без помощи рук, медленно и плавно насадилась на твёрдый как сталь стержень. Охнув от нахлынувшего ощущения, начала размеренно раскачиваться, чувствуя, насколько туго и сладостно он заходит в её тело. С губ невольно стали срываться всё более громкие стоны, а юноша, подхватив ритм, начал усиленно помогать бёдрами, проталкивая член всё глубже и вызывая просто сумасшедшее состояние эйфории. Когда Зак стал гладить и покручивать в пальцах её соски, то разум застелила какая-то пелена, лишая возможности мыслить и даже просто осознавать реальность. Темп всё увеличивался, переходя в безумную скачку.
— Сильнее!! — прорычала она, и когда он выполнил просьбу, застонала в голос, трясясь всем телом словно в эпилептическом припадке.
Юноша обхватил её бёдра, вжимаясь ещё сильнее, выгнулся дугой, проникая в её плоть на максимальную глубину и под протяжный стон излился вулканом, наполнив её трепетное лоно.
Забрав из госпиталя, идущего на поправку Гавроша, домой мы вернулись без происшествий, если не считать пробитое колесо и жалкую попытку стащить что-то из кузова в момент его замены. Такая неуклюжая попытка меня сначала позабавила, а при ближайшем рассмотрении вызвала жалость.
Когда руль стало тянуть в сторону, Милош принял к обочине и мы собрались выйти, узнать причину неисправности, которой оказался здоровенный гвоздь, вбитый в обломок доски. Пока мы неспешно выбирались из кабины — а дело было уже в сумерках, сзади, как из-под земли выросли четыре силуэта. Они одновременно попытались схватить что-нибудь в кузове и дать дёру, но им не повезло. Мелких вещей там было не много, а большие тяжёлые ящики, тем более мотоцикл, им не утащить.
Одному удалось цапнуть из распечатанного ящика сразу аж четыре банки тушёнки, но как говорится: «жадность фраера сгубила». Пришлось убегать, прижимая хабар к груди обеими руками, а таким образом быстро не побежишь. Вот взял бы две — имел бы шанс. А так, не пришлось даже стрелять вслед — достал такую же банку, взвесил на руке и запулил её точно в затылок воришке. Он растянулся на дороге, растеряв всю свою поживу. Милош успел схватить за шиворот ещё одного неудачника, а двое оставшихся растворились в окружающем пейзаже.
Подошёл, поднял за ухо ноющего грабителя, которым оказался пацана лет двенадцати. Дал лёгкий подзатыльник, велел собрать похищенное и нести назад. Вторым преступником оказалась девчонка, примерно того же возраста, черноволосая, худая и очень перепуганная.
Быстрый допрос без применения насилия показал, что зовут их Никита и Олеся, они типичные «дети войны», проще говоря — беспризорники. Убивать они ещё не научились и не хотят, оружием не разжились, поэтому жизнь для них весьма печальна — голод, холод, притеснение со стороны более агрессивных группировок. Вот и придумали такой, надо сказать весьма дурацкий и рискованный способ найти пропитание. Ведь кто-нибудь мог легко вместо броска консервной банки влепить в затылок пулю.
Пока разговаривали дети немного успокоились, поняв, что казнить их не будут, стали отвечать более охотно и подробно. Общались мы с ними возле машины, когда из-за кучи наваленных друг на друга бетонных плит раздался мальчишеский голос, — Эй, дяди! Отпустите их, пожалуйста!
— Это кто? — спросил я у Никиты, задумчиво почёсывавшего шишку на затылке.
— Санни, он у нас старший.
— Понятно, значит, готовь сани летом… — пробормотал я себе под нос и крикнул прячущемуся подростку, — Эй, Санни! Идите сюда, поговорим. Чего вы там прячетесь.
— А вы нас не тронете? — в голосе парня ясно слышались опасливые интонации.
— Обещаю! Ни бить, ни убивать не станем. Поговорим, может даже поможем кое-чем.
Минут пять наверно, продолжалось совещание, наконец показались ещё двое перепуганных ребятишек — пацан и девочка чуть постарше. Такие же грязные, оборванные и худые.
— Простите, мы есть очень хотим… — понурив голову начал парень, — отпустите нас пожалуйста…
— Смотри-ка, вежливый какой, — пренебрежительно хмыкнул подошедший к нам Мартин, — вот мы почему-то до такого днища не опустились. Нашли как прокормиться и оружие раздобыли и деньги приличные сами смогли заработать…
— Мартин, не стоит так, в жизни всякое бывает. Вы смогли, а у них не получилось, может они в другой сфере себя проявят. Не всем же стрелять и взрывать. К тому же вспомни, как на вас Бубновые напали. Это чудо, что никто не погиб и вовремя нашлись те, кто помог. А могло всё куда хуже выйти. Может им сейчас тоже помощь нужна? — На мои слова он лишь нахмурился и отвернулся.
— Так молодёжь, — я выдал девочкам по банке тушёнки, хлеб, пару упаковок соков, — садитесь поешьте. А вы, диверсанты малолетние давайте, исправляйте свои ошибки, кушать после будете. Запаска вон там, — и протянул пацанам баллонный ключ и домкрат.
Пока они, сопя и пыхтя меняли колесо «Ниссана», мы совещались, что делать с бандой налётчиков. Мартин кипятился и требовал дать им пинка и гнать в шею, но похоже тут скорее говорила банальная детская ревность и юношеский максимализм.
Как только чумазые шиномонтажники закончили работу и тоже присели чтобы поесть, я обратил внимание, что девочки как маленькие хозяйки, заботятся о ребятах. Ещё мне понравилось, что те двое не сбежали, бросив своих товарищей, а это уже говорит о многом. С такими людьми можно и нужно иметь дело. Только с такими.
— В общем так, шантрапа! Вы, конечно, можете и дальше устраивать засады и грабежи на большой дороге, но рано или поздно, это плохо кончится. Вас всех просто расстреляют и этого долго ждать не придётся, поверьте.
Лица ребят посмурнели, они и сами прекрасно это понимали. Я не стал тянуть интригу и продолжил, — но есть один вариант. У нас имеется база, и вот эти подростки, — я показал на стоявших кучкой наших ребят, — будут жить, обучаться и работать вместе с взрослыми, на благо всего нашего отряда. Если вы хотите, то можете присоединиться к ним. Но, учтите — это не благотворительная организация, не детский приют и хулиганов, бездельников и не желающих подчиняться дисциплине там терпеть не станут.