Трудоголик 2
Шрифт:
— Кстати, про знания! — подал голос Энтон. — Мы тут раздобыли древний пси-программаторский шлем. Но у нас нет нормального паяльника. Нет ничего на примете? И, может, картриджей в придачу?
* * *
— Ну, тогда мне придётся тебя убить, — абсолютно спокойным тоном сказал Богдан.
Я зажмурился и сжал кулаки, готовясь сражаться.
Глава 2
Язык
Время замедлилось. Навыки рукопашного боя и скоростного
В меня летело вращающееся лезвие, нацеленное на шею, две раскалённые цепи выросли из пола и тянулись к рукам, готовясь обездвижить. В моей руке возник клинок — всё такой же невидимый, как раньше, и теперь я понимал, что держу кусок чистого вакуума, способный сокрушить всё. Отбил лезвие, раскроив его на две части. Толкнул воздух, прочитав что-то на смеси русского матерного и айтишного английского. Волна пролетела по залу, повалив десяток «статуй» и отбросив Богдана назад.
Но Богдан быстро очухался — махнул рукой, и огромная горгулья с потолка полетела прямо на меня.
— [Деплой Амбрелла, Нахрен]!
Двухтонный кусок гранита разбился о зонтик, возникший над головой, куски засыпали капсулу, разлетелись по залу. Следом в меня полетел огненный смерч, я закрылся в воздушном пузыре, но даже через толщу воздуха чувствовал жар и запах опалённых волосков на одежде.
— [Апплэй Чешуя, ****ь]!
В жизни я матерился крайне мало — только в состоянии стресса, когда ударяюсь обо что-то, или в тех редких случаях в юности, когда приходилось драться. Неужели это и есть мой язык?
Моё тело покрылось сверкающей полупрозрачной чешуёй. Воздух стал тягучим, дышать стало труднее, движения стали чуть медленнее. Но это помогло — в меня полетела сотня пик и мечей, вырванных из лап стоящих вокруг нас окаменевших скра. Половину из них отбил мой клинок, половина отскочила от одежды, как карандаш от резинового коврика.
— Умный, что ли? — оскалился Богдан. — Ну и что мне с тобой делать?
Стало темно, вокруг меня образовались бетонные стены. Жидкий раствор полился сверху, погребая под собой. Взмах мечом — и слетела бетонная крышка, брызги раствора разлетелись по залу.
— [Деплой левитэйшн фанкшн, сцк!]
Прыжок — и я освободился от плена, взлетел выше, почти под самый потолок. Завис в воздушном пузыре, нацелился вниз и выделил область вокруг Богдана.
— [Гроуп пипл, Анфризинг, нах, ресторе мувинг функшн, нах]!
Полтора десятка скра, окружавших Богдана, ожили. Конечно, спасти их разум после криогенной заморозки я не мог, но вот заставить их двигаться. В общем, я создал первых в моей жизни зомбей.
— Ах ты…! — рявкнул Богдан и мигом притянул в ладонь здоровенную секиру у кого-то из противников.
Впрочем, махал он ею недолго — снова прошептал что-то — и они рассыпались песком, как сломанные глиняные войны.
— Ладно, попробуем по-другому!
Вокруг моего воздушного пузыря, который переливался плёнкой в метре от меня, зашипело, задымилось что-то. Алгоритм, который я вызвал — или, может, только что интуитивно сочинил? — забирал воздух через плёнку пузыря, но фильтровать его по химическим элементам я не додумался. Через миг глотку и кожу лица обожгло чем-то едким и злым, я зашёлся в кашле,
— [Экзекьют фильтрэйшн эйр, млин!]
Я уже догадался, что ругательная частица в конце — это что-то вроде завершающей директивы «done» или кнопки «Enter». Воздух мигом стал чистым.
— Ты чего такой живучий? Мне даже жалко тебя убивать! — услышал я. — Может, передумаешь?
— А мне вот тебя хочется, честно говоря. Ой как хочется!
— Ладно, тогда…
Он не договорил, подпрыгнул и полетел прямо на меня. Вонзился в мой воздушный пузырь, словно таран в неприступную стену, тяжёлые руки обхватили шею. Мой враг, чья Способность позволяла изобрести тысячи разных способов убийства, просто принялся меня душить. На какой-то миг меня больше возмутила неизобретательность, чем сам факт того, что меня пытаются убить.
— Какой ты скучный, чувак! — прохрипел я, а затем добавил. — [Экзекьют дриллинг, ап дирекшын, мув ап, нахрен!]
Я высвободил руку, выставил меч вверх, и мы закрутились волчком, врезаясь стальными макушками в каменный свод бункера.
Враг держался крепко. В полузакрытых глазах уже мелькали белые мошки — было всё сложнее дышать, казалось, чуть-чуть — и откроется знаменитый белый коридор в конце туннеля. Вскоре вокруг нас полетели раскалённые куски гранита, затем комья глины, водоносный песок, зашипевший под невидимым раскаленным сверлом, все это скользило по спинам, плечам и ногам, обдирая их через мою переливчатую брону. Я чувствовал, как хрустят мои рёбра и кости, из моей груди вырвался хриплый стон. Руки моего неприятеля ослабли, но не от боли — похоже, его вестубулярный аппарат не был готов к таким испытаниям. За песком были камни, затем снова глина, затем снова гранит — уже не натуральный, а гранит блоков фундамента.
Треснули и разлетелись в пыль трухлявые многовековые доски перекрытия дворца. Затем треснул потолок, часть стены, затем следующие перекрытия, и, наконец, крыша.
Мы всё ещё летели вверх. Пальцы на моём горле разжались. Я развернулся вниз спиной, резко остановился на высоте в сто метров и выставил руку вперёд, откидывая моего противника вниз.
Он пролетел и рухнул бесформенным куском израненной плоти на землю внутреннего двора заброшенного поместья. С горы я видел, что боевой дирижабль гмоннийцев из государства Шабук всего в полукилометре от нас, а боевые полки движутся по узкой дороге. Я открыл глаза. Силы были на исходе, стало страшно, но я понимал, что упаду, как только моё тело коснётся земли, поэтому удержался и оставил себя в невесомости, шевельнув мизинцем. Пожалуй, я первый раз с открытыми глазами осознанно пользовался своей личной Способностью, а не пользовался подачками Халиба.
Но радости было мало. Тело, казалось, болит целиком, я еле сдерживался, чтобы не стонать от боли. Но самое главное — я чувствовал, что мой враг тоже дышит, и мне надо принять решение. Тяжёлое решение: сжалиться над ним и остаться человеком, или же уничтожить Богдана, в перспективе спасти цивилизацию, но стать чудовищем для самого себя.
Пришла в голову и третья идея. Простая и, в то же время, очевидная — отнести его израненное тело вниз, в капсулу. Положить. Запустить криотемпоральный Алгоритм — наверняка мне хватит умения пусть не сразу, но сделать это. А затем, когда я найду и выясню отношения с Первыми — решим вопрос и с ним.