Трудоголик

Скоробогатов Андрей Валерьевич

— Это какая страна? Мы же ещё на Земле? Куда ты меня затащил?

Энтон высвободился из захвата, поднял с пола кружку, отряхнул от пыли, проверил — целая ли, или нет, а потом снова, как ни в чём не бывало зажурчал струйкой из термоса.

— Ты погоди, погоди, я тебе ещё чаю налью. Так… Хорошо, что ты чашку не разбил, да! Здесь таких не делают.

Затем заботливо протянул мне напиток.

— Шесть веков?! — не унимался я.

— Ну, примерно. Я точно не считал… В две тысячи двадцатых тебя засунули, по старому летосчёту. Сейчас шестьсот шестьдесят седьмой, вроде бы,

вечно забываю, тут на этой проклятой Скрадо обычно гмоннийское исчисление. Шесть с половиной, получается, веков.

Холодок снова пробежал по спине — часть слов я не разобрал, но теперь точно понял, что влип. На всякий случай ущипнул себя. Впрочем, паника постепенно сменилась азартом, и я фантазировать, чем всё это грозит. Первым делом спросил:

— А «Тикток» ещё существует?

— Ты про легендарного вождя-диктатора? Помер около века назад.

— Ясно. Ну, хоть какие-то позитивные новости.

Энтон меж тем продолжал меня добивать фактами.

— Что ещё. В общем, одиннадцать миров… так, что ещё нужно знать… Ну, на каждой своя раса. Или несколько. Люди с Земли, они в пяти, нет, в шести мирах уже. На остальных, например, здесь — гмонни, это такие коренастые, носатые…

— Гномы… — зачем-то пробормотал я.

Энтон округлил глаза.

— Ты только им так не скажи, да?! Те, что рутенийский знают — за такое в морду дают. Вот, да, и ещё синекожие, хиотты. Те — вообще дикие канальи. Типа рептилий они. Мочат направо и налево. Круче людей. Лучи смерти изобрели. Но их меньше, да, и на Скрадо почти не водятся. Тьеллы, это сороки такие огромные. Ну и десяток менее развитых, здесь, например, коренные — ещё гианты и вот эти вот скра четырёхрукие, в честь них планета названа. Лесовики. На моей планете — болотники. А за всем этим следят Дворцы. И всякие игры устраивают, если совсем по-простому.

До сих пор удивляюсь — как быстро я принял всё это. Что я не дома, и что, скорее всего, никогда туда не вернусь, что о мире этом почти ничего не знаю. И что о себе самом кое-чего не знал. В общем, говоря языком науки, стадию гнева и отрицания я проскочил за пару минут. Да и стадию депрессии — тоже. Отчасти, помог мне в этом адреналин, который я получил из-за случившейся перестрелки.

А ещё мне помог мой трудоголизм.

Куча проектов. Пять на основной работе и шестой — в стартапе у товарища — остались на Земле. Перспектива закончить магистратуру и дослужиться до ведущего системного аналитика. Ипотека. И — ни минуты свободного времени.

Да и хрен с ними со всеми! Впереди же теперь непаханное поле для новой активной деятельности!

— Так ты кто? Грёбаный колдун, украл меня в волшебную страну, чтобы я сражался за прекрасных принцесс? Я угадал?

Мой собеседник потер щетинистую щеку, поморщился.

— В волшебную? Ну… Ун-хиго знает. Типа того! Первые никогда это магией не называли. Хотя — ваши годы вроде бы в Способность не верили и считали её магией. По сути, телекинез, телепатия, телепортация — всё это магия, можешь называть ее так, если хочешь, да. А принцессы… прекрасные, это точно!

Энтон почему-то хрипло

рассмеялся. Я почесал затылок, немного обрадовался и удивился — значит, всё же магия. Мир будущего — и магия, нате, распишитесь. Впрочем, чего ещё можно ожидать, если проснулся спустя столько столетий? Постапокалипсис? Полчища членистоногих роботов-убийц? Магия — это, пожалуй, самое лучшее будущее, которое я мог ожидать.

Посмотрел на ванну.

— Круто! А я, получается, маг? Или кто, принц? Иначе — нахрена меня было засаживать в эту… в машину времени? И доставать из неё.

— Ты, в первую очередь, не маг, а будущий производитель магов, — Энтон усмехнулся.

— В каком смысле?

— Что-то ты много вопросов задаёшь, я прямо удивляюсь. Думал, что ты будешь молчать, офигевать от происходящего, как овощ, а ты — ничего, молодцом. Потом объясню, в общем. Пей давай.

Я заметил, что какие-то слова он говорит с каким-то испанским акцентом. Захотелось спросить — откуда у него такое хорошее знание разговорного русского — но промолчал. И вообще — много чего хотелось спросить. Но первым делом следовало успокоиться, я рискнул и наконец-то отпил напиток — это был крепкий сладкий чай, с какими-то немного незнакомыми нотками, но вполне земной и приятный. Конечно, я бы предпочёл кофе, но пришлось очень кстати, потому что я уже начинал мёрзнуть.

— Ох, спасибо. Ну, рассказывай давай хоть что-то. Кто такие Первые? Сверхцивилизация какая-нибудь?

Глава 2

Сеяный

[10/10]

Энтон почесал макушку.

— Не-е. Обычные парни и девушки. Твои ровесники, кстати. Ну, на вид обычные. Только они самостоятельно обнаружили друг у друга Способность, развили её и основали Круг Сеяных, замаскировав это какой-то конторой. А потом, когда случился Катаклизм — стали, можно сказать, правителями всей ближайшей части Вселенной.

— Катаклизм какой-то. Ты не ответил… Я, получается, тоже этот… первый, или как ты сказал. Сеяный?

— А это мы сейчас проверим, ну-ка, руку дай?

Я, не задумываясь, протянул руку, шершавые пальцы сдавили мне подушечку безымянного и опытным движением всадили иголку.

— Ай! Серьёзно? Кровь будешь проверять?

— Ага. Классическая тест-полоска. У всех Сеяных определённая комбинация этих… забыл слово… В общем, штук в клетках. Генов! А что, действенный метод. Помню, в молодости у девушек похожим образом беременность проверяли…

— Но я же не девушка!

— Не повод для гордости, как шутил один мой однополчанин. Вроде не должно было испортиться. Так… Размазали… Открыли, засовываем… Смотрим.

Дедок завозился в сумке, выудил какие-то странные пробирки и потёртый пластмассовый прибор. Затем осторожно достал окрашенную картонную полоску и размазал по ней кровь. Я усмехнулся.

Молча сидели почти минуту. Узнать, действительно ли я ты один из особенных — наверное, рано или поздно этим вопросом задавался любой подросток, и мне, конечно, не терпелось это поскорее узнать. Но вот незадача — совсем другой вопрос беспокоил куда сильнее.