Трущобы Империй
Шрифт:
Знал бы попаданец, к чему это приведёт, сильно бы удивился…
Глава тридцать вторая
Конец сентября ознаменовался для армии Союза целой серией поражений. С назначением Борегара командующим обороной Атланты, в войска Конфедерации будто вдохнули новую жизнь. Старики и мальчишки, составляющие добрую половину сил Юга, побеждали.
Юг охватила эйфория, газеты в самых восторженных тонах писали о новом командующем, превознося его до небес. Политическое влияние креола и его сторонников резко возросло, особенно
Недоверие президенту высказывали и до этого, но благодаря поддержке богатых плантаторов, опиравшихся на весьма сомнительные обещания Англии, тот держался. В этот раз оглядываться на Англию не стали. В начале октября арестовали ненавидимого военными Джуду Бенджамена.
При аресте государственный секретарь погиб, но в его бумагах якобы обнаружилось много компромата на сторонников Дэвиса. Военные решительно отстранили Дэвиса и наиболее подозрительных чиновников от власти, в Конфедерации начала править хунта с Робертом Ли во главе.
Богатые плантаторы вознегодовали, попытавшись привычными для себя методами повлиять на военных. Но прекращать поставки продукции в военное время… Нескольких человек схватили и вполне официально повесили — за саботаж в военное время. Плантаторы, привыкшие быть этакими всевластными князьями, сделали попытку поднять мятеж, и… снова закачались на виселицах под полное одобрение народа.
В Конфедерации началось то, что попаданец с большим удивлением окрестил для себя военным коммунизмом. Имущество конфисковали только у врагов народа, но в остальном… режим Роберта Ли обещал быть жёстким.
Если где-то прибыло, значит — где-то убыло, а соответственно — верна и обратная формула. Конфискация имущества принесла казне немало средств и позволила найти деньги не только на армию, но и на какие-то социальные программы.
Простым гражданам КША стало заметно легче — по крайней мере, в госпиталях снова появились лекарства, а вполне классическая продразверстка стала чуточку помягче. Люди перестали жить впроголодь, и будущее выглядело не столь беспросветным.
На этом фоне речь Ли о том, что можно дать неграм свободу в обмен на вступление в войска или какую-то иную весомую помощь Конфедерации, встретили не то чтобы на ура… но с пониманием. С появлением механизации, сторонников рабства становилось всё меньше. В обществе начались дискуссии, но хунта не стала играть в демократию, издав соответствующий закон.
Теперь всякий чернокожий, не замеченный в преступлениях или в дурном нраве, мог получить свободу в обмен на вступление в армию. Но поскольку наблюдалась существенная нехватка вооружения, да и рабочие руки требовались, объявили о создании Трудовой армии для тех, кому не посчастливилось попасть в войска.
— Негры, которые нашли в себе мужество взять в руки оружие и отстаивать свободу нашей Родины, достойны свободы. Те из них, кто проявит при этом должное умение или героизм, получат не только свободу, но и гражданство КША — с правом голосовать и быть избранным, в том числе и в Сенат.
Негры, записавшиеся
Негры, уже воюющие за Конфедерацию с оружием в руках, получают свободу и полное гражданство…
— Нам конец, — пессимистично сказал сидевший на солнышке попаданец, прочитав принесённый одним из лейтенантов Манифест Гражданства и Свободы.
— Негры? Какие из них вояки, мы все знаем, — возразил лейтенант, — да и время. Пока организуют эти Чёрные Легионы, не один месяц уйдёт.
— Ох, Логан… как бы я хотел, чтобы ты оказался прав, — устало сказал майор, вытянув по привычке уже зажившую ногу, — но судя по скорости, с какой хунта работает, Легионы эти уже формируются. Да и база для них есть — в Конфедерации чёрных вояк хватает, и многие очень достойно воюют. Есть кого сержантами да капралами поставить, да и кандидаты в офицеры среди чёрных найдутся.
— Тут другая беда, — дёргая ртом из-за последствий контузии, выдавил присевший рядом Патрик, — Раз начали создавать эти Легионы, да и конфискованного имущества в казне прибавилось, то война продолжится. До этого, как ни крути, но больше года конфедераты при всём желании продержаться не смогли бы. А тут новые ресурсы… продолжать?
Мозги у Логана аж заскрипели от натуги, но штабные игры сделали своё дело.
— Так значит — наступление? — Выдавил лейтенант.
— В точку, — откидываясь на спинку лавочки, ответил Алекс, грызя веточку, — ждать Союзу нельзя, иначе эти самые Легионы будут сформированы. Ресурсов на полноценное наступление у нас тоже нет. Но Шермана это не остановит, не тот человек. Так что… будем наступать, как есть. Готовьтесь к полевым трибуналам за трусость, к загрядотрядам и прочему. А поскольку мы кельты, да ещё и инженерная дивизия, то наступать будем в первых рядах, взламывая оборону Атланты.
Днём Ле Труа собрал всех офицеров в штабной палатке, где их встретили карты. Казалось, они повсюду — на столе, приколоты к стенкам палатки, свисали с потолка… Впрочем, беспорядка не наблюдалось, а наглядность вышла отменная.
— Так… — сказал француз и прикусил ус, замолкнув ненадолго, — карты видят все. Здесь территория Атланты и прилегающих районов — как целиком, так и разделённая на куски. Из хорошего — делить нашу дивизию на батальоны не будут. Из плохого — как вы уже все поняли, наступления не миновать, и нам суждено наступать в первых рядах. Кто хочет высказаться?
— А без наступления никак? — Мрачно спросил Фред глядя на карту красными от недосыпа глазами. Офицеры закашлялись, сдерживая смешки.
— Никак, — так же мрачно ответил Ле Труа, — скоро будут зачитывать в подразделениях телеграмму Линкольна. Вперёд, храбрые воины… Пересказывать не стану, сами услышите. Вкратце — Атланта и КША объявляются порождением зла, а мы, соответственно, силами добра. Отпущение всех грехов заранее, обещания рая, земельных участков и налоговых привилегий ветеранам Союза на Юге…