Трусливая Я и решительный Боха
Шрифт:
– Главные госпожи, скорей входите! Клеть выстуживается, - субтильный силуэт на фоне оконца за спиной мигом качнулся вбок от двери, пропуская нас в государеву почтарню.
Мы поспешили и, цепляя широкими подолами дублёнок отсыревшие дверные косяки, друг за другом протиснулись вовнутрь… О, как давно я мечтала именно сюда попасть. Поэтому и, оставив на Игнаса с Павлиной последние карточные сверки, увязалась сейчас за содружницей.
Самая главная и важная в стране почтарня выглядела… интересно. Я до этого в жизни своей (старой) была лишь раз в подобном месте, да и то с голубями сизыми внутри, а не с серьезными, угольно черными воронами. Они сейчас на нас так внимательно смотрели из своих открытых настенных коробов, что мне моментально
– Садитесь, главные госпожи. Только здесь можно лишь… тут, - и от неловкости кривовато взмахнул в сторону окна рукой.
Я, оторвав свой взгляд от птиц, повернула голову туда же. И заметила, что кроме коробов, занимающих собой целую стену, в почтарне есть еще и небольшая металлическая печь с кастрюлей (по всей видимости, каши) на плите, обшарпанный комод, ряд полок сбоку от него, лежанка узкая, которая так неудачно умостилась прямо под окном, и дверь на балкон. Вот о наличии полукруглого балкона я знала заранее. Заметила его еще снаружи пару дней назад, как туда на грузоподъемнике подтягивали небольшой мешок. Большой бы Зубок и не осилил. А вот эти доски для сна под тощим тюфяком совсем мне не понравились. Видимо после лишения отца, малец тут и живет со своими птичками. Я мельком на него взглянула, словив ответный, немного растерянный, немного досадливый взгляд черных глаз. И, сделав пару шагов, аккуратно села с краю на тюфяк. Бозена, хмыкнув, присоединилась.
– А скажи, Зубок, - как можно тише обратилась я.
– как ворон может находить того, к кому отправлен?
Ну а что? Знакомство наше надо как-то начинать, а из своего профопыта я знаю все беспроигрышные темы. И на первом месте в них «любимое занятие». Зубок в ожидании меня не обманул, тут же слегка расслабившись:
– Гла… самая главная госпожа, они же очень умные, эти особенные птицы. И еще желтоклювами приучаются к «полюсам[3]» своим. Ну, это к тем, к кому будут всю жизнь летать. А обратный путь уже по отработанной команде. Команда зависит от их «отца», - тут он чуть-чуть замялся. – От меня, то есть. Раньше при дяде Руфе была «Назад», а теперь при мне «Домой».
– А что значит «приучаются»? – ободряюще улыбнулась я мальцу.
Тот сделал уж больно задумчивую мину:
– Это ж, цельная система.
– А ты не углубляйся, - скосившись на меня, поправила Зубка Бозена.
– А, если только так… Главное, чтоб вы со своей птицей зазнакомились. Чтобы она привыкла к вам и стала уже на большущей высоте узнавать по движениям, по голосу, по рож… по лицу. У них же, знаете, какая память? У-ух!
– И-и, - снова улыбнулась я, глядя на, по-прежнему тихо, но уж больно внимательно наблюдавших за нами воронов. – Который из них для Государя?
– О, их трое, - подскочил к самому левому и самому высокому коробу с огромным и чуть взъерошенным в нём вороном. Он был единственным, пожалуй, кто взирал на происходящее тут с ленивым скепсисом. – Вот это Тул. Он самый старый и прошел вместе с нашим Государем Скорую войну. Но, еще летает, если недалеко. А вот его замена, Лоч, - указанный сиделец в ответ склонил свою головку с громоздким длинным клювом к правому плечу. А ведь и правда! У этих птиц из-за развитой грудины и мышц крыльев словно бы плечи есть!
– На меня, ага, я их помню, - заявила государева сестра. – А для нашей будущей Государыни?
– Ну, - замялся вновь парень. – малы еще. И они прикрыты в отдельном отсеке, где тепло. Оба из общей кладки. И называть их буду не я.
– А кто?.. А, я? – вот мысль умная пришла, но медленно. И я, вдруг, вспомнила, зачем мы с Бозеной здесь, на этой высоте. – Спасибо, Зубок. Ты очень хорошо все рассказал. Ну а теперь вернемся к нашему уговору.
– Да, - вмиг подобравшись, тот кивнул. – Наш с вами, главные госпожи, уговор. Я читаю все письма, которые отправляет Государю господин Матус, и если надо, подчищаю лишнее в них. Там, где о вас, о ваших заботах денежных. Всё, кроме слов о здоровье, в общем.
– Да-а, - менторским тоном протянула государева сестра, вытягивая из кармана пузырек с прозрачной жидкостью. – Как обещала, смылка[4], - и пояснила лично мне. – Взяла из стола в приемной палате Государя. И, Зубок, берёшь тонкий лоскутик ткани, обматываешь им щепу и стираешь весь ненужный текст. Понятно?
– Понятно, - сообщил малец. – Я буду очень старательно читать и стирать с усердием. А вы уж…
– Я помню, - впервые, пожалуй, улыбнулась здесь Бозена. – Если вернем назад господина управлея, что будет обозначать его незаконную отставку, то и отец твой, как его верный счетовод вернется. Но, честно, Зубок, ты в этом уговоре проиграл.
– Почему? – дуэтом с пацаном мигом подобрались мы.
Содружница прищурилась, скосившись к птичьим коробам:
– Твой отец и без твоего, очень рискованного участия, вместе с Паволом бы вернулся. Нам нужны честные преданные люди. Так ведь, Дарья?
– Да, - покачала я головой, усиленно соображая в это время: что успею изменить в жизни мальца до отъезда своего, а что еще потерпит до «потом».
____________________________________________________Сноски:
[1] Средство, вызывающее моментальное и долговременное раздражение на коже.
[2] Самая мелкая монета в Крайлабе, идентичная российской копейке.
[3] «Полюс» определяется по особому магнитному излучению, которое дает специальный брелок у адресата. Брелок изготавливается из камня юматина. Ношение при контакте с телом (обычно через шею на шнурке) нагревает юматин до температуры, при которой он становится магнитом, то есть, ориентиром для ворона, каким бы ни было расстояние между первым и вторым. Рекорд побил почтовый ворон Зай, нашедший своего крайлабского полюса на самом юге Инжедеи.
[4] Состав на водяной основе с добавлением соды, лимонного сока и соли для смывания текста на специальной бумаге для почтовых сообщений. В силу ее редкости и дороговизны очень часто одни и те же бумажные кусочки использовались много раз (а попросту до дыр), стирая старый текст и нанося поверх него новый. Точно таким же способом, с помощью смылки, текст корректировался по ходу его написания.
ГЛАВА 15
Раннее утро двадцать четвертого числа месяца капеленя выдалось морозным и тихим. Хозяйственные звуки в колодце из замковых стен и голоса людей слышались приглушенно, а темные силуэты голых деревьев казались такими чётко очерченными, будто рисовались тонким пером. Каждая веточка. Каждый всхрап уже стоявших в походном ряду лошадей подчеркивали собой торжественность и неотвратимость данного момента. «Мечты сбываются! Газпр…» Тьфу! Когда ж меня отпустит эта рекламная мания? Я и сама, на манер лошади тряхнула туго затянутой в платок головой. И мир вмиг проснулся: