Трусливая Я и решительный Боха
Шрифт:
– Ой! – в предвкушении, едва не подскочила я, чтоб, подхватив подол, нестись вперед покруче Душки, но получила строгое в затылок:
– Владетельная госпожа?! Госпожа Павлина?! А одеваться потеплее?
Чень кудлатый. Бранка! И в такой момент. В итоге чувствуешь себя не первооткрывательницей спрятанных богатств, а Алешем в соплях на стылой горке:
– Я сейчас…
То, что низкорослая Жимка – место круглогодичного паломничества, я догадалась сразу, только лишь на длинных новеньких санях в сопровождении двадцати бойцов охраны, Хонзы во главе, Павола на вожжах, Павлины под моим бочком и Бозены с Игнасом
– Как интересно, - почесала я нос, достав правую руку из-под косматых шкур.
Сани эти ради нашего персонального паломничества в срочном порядке там же, на обочине Хашского тракта, освободили от двух коробов, плотной серой парусины и обтёсанных жердей, из которых в экстренных условиях возводятся походные шатры. Все это сейчас аккуратной кучей возвышалось в стороне от нашего зелёненького воза. И я, невольно задумалась: «А на чьем же подотчёте данный походный инвентарь?». Ну, а потом как праздничный салют, который освещает всё вокруг себя: «А к нам же господин Павол вернулся!»
– … вот так и ходят, Владетельная госпожа.
– О-о, - главное, если прослушал, звук этот важно протянуть, ну а потом дополнить. – А давай еще раз по озвученным аспектам.
Павлина тоже пальчиками поскребла свой аристократический, с легкой горбинкой нос и с вдохновением продолжила. – Аспект один. Двоякое отношение местных к Жимке. С одной стороны, постоянно ездят, а с другой испытывают священный страх.
– Причина страха? – уточнила я.
– Опыт, - хмыкнула Павлина. – Многолетний. И больше никто не таскает из снежного тоннеля в жарье снег для продуктовых ледников, потому как продукты в нем испортятся гораздо раньше. А лед не топят, чтобы пить его. «А почему?», вы спросите. Семнадцать лет назад одна селянка из Подстачника на льду здешнем наварила ржачу[1]. И многим продала ее, как чудодейственный целебный эликсир.
– А это не тогда ль солдаты целую шестидёву вылавливали в лесу, нет, получается, в роще полоумных, что хоронились там, якобы, от здоровенных ченей? – хмыкнула Бозена, скачущая верхом с моего бока.
Павлина интенсивно закивала. Однако, повторно огласить второй аспект ей не удалось – мы добрались до места.
Жимка. Вблизи она уже не выглядела так умильно мелко, потому что закрывала солнце и отбрасывала собою угрюмо сумрачную тень. Мы встали в стороне от высокой и дышащей холодом снежной арки. И пока воины спешивались и перестраивались в два ограждающих ряда, я застывшим сусликом стояла и… ждала. Да, ждала. Ну а чего? Ну, мне тогда казалось, встречи.
Нет, я понимала, что сам факт появления в этом новом мире уже есть нереальность. Совершенная, необъяснимая обыденной земной наукой. И я старалась вникнуть, погрузиться в этот новый мир. Видят боги местные и кто-то здесь еще, не знаю кто, но с прекрасным зрением, что я старалась. А сейчас, рядом с этой мистически пугающей горой, я поняла, что вот она – настоящая и теперь уже моя реальность. Это странно, но, именно сейчас мир вокруг будто бы ожил окончательно. Бесповоротно. И я в нем с этого момента подлинна так же, как и гора эта, и снег и небо и… Любовь? Она то тут причем?
Внутри зовущей свистом Жимки, то подвывая, то что-то настороженно шепча,
– А-а?..
– Владетельная, госпожа, а я не знаю, - Павлина, стоящая рядом и точно так же удивленно разглядывающая пойманное дерево, покаянно прижала к груди свою романтическую бирюзовую тетрадь.
Бозена с другой стороны сдавленно выговорила:
– И откуда ж местные долбили лед? Вот именно тут незаметно.
Но, нас троих, сосредоточенного Хонзу, молчаливого господина управлея (который единственный из всех с момента входа сильно смахивал на настоящего одухотворенного паломника) через секунду громко отвлекли:
– Дарья Владиславовна!
Я машинально втянула голову под воротник. Чень кудлатый. И интересным внезапно стало другое: обвалы здесь от ора происходят?
– Игнас-с.
Парень, субтильным силуэтом маячивший в далеком сумраке, взмахнул рукой:
– Нам туда, - и произнес это чуть тише. Самую малость тише. – Здесь поворот.
К слову, поворотов впереди ожидало целых два. Но, пока мы шли от одного к другому, ничего сверхъестественного не разглядели больше и не услышали - снег, снег, снег кругом и холод. Разве только освещение мне странным показалось. Природное, рассеянное. Однако, вполне пригодное, чтоб четко знать куда идти. И мы в этом процессе так обвыклись, что отстраненно вспомнился недосказанный ранее «второй аспект».
– Так мест подобных во всем Крайлабе лишь два, - ответив, догнала меня Павлина и дальше уже зашагала рядом, поддернув рукой подол длинного шерстяного платья. Она в отличие от нас с содружницей, наряженных в тяжелые дубленки, утеплялась в дороге короткой лисьей шубкой. Так себе «утепление». Особенно, если учесть смешное местное исподнее и чулки вместо рейтуз… Вернусь и… Что?.. Вязальщицы. Нужно искать толковую вязальщицу. Хотя б одну и сначала для себя. А дальше…
– Йох! Я помню ту «Теорию луча», - обернувшаяся по пути Бозена возгласом выдернула из мира несерьезных панталон.
И я опять прослушала «второй аспект»!
– «Теория луча», значит?
– Да-да, - закивала Павлина, уже румяная от легкого местного морозца и ветра. – Теория эта, правда, вместо столицы подразумевала главный храм, но он уже столетие как стоял в княжестве Узлингов. Так что… - и девушка неожиданно замолкла. – Мы пришли.
И мы на самом деле «пришли». Только, похоже, я единственная в большом отряде, кто до конца не знал куда идет. Почему я так решила? Все замерли. Столпились сплоченным полукругом возле зубастого свисающими сосульками выхода на мизерную площадь, а я, вдруг, вспомнила сама. Торжественные кухонные песнопения Дороты, ответственные пересказы книг своего секретаря, сухие факты от Павлины…