Тсалмот
Шрифт:
— О да, во всех смыслах. Прикрыт со всех сторон. Так что вам нужно?
— Думаешь, ты здесь в безопасности?
Я пожал плечами.
— Люди знают, где я. И если мы исчезнем, вам может стать неуютно. К чему вам неприятности с империей, ведь неприятности со мной — это гораздо проще и приятнее. А если вам вообще не нравятся неприятности, просто ответьте на мои вопросы, и я сразу уйду. Кстати, нас больше.
Повисло молчание, и я готов был поспорить на восемь сотен, что они переговариваются мысленно. Выражение лица старой волшебницы
— Каков, — вопросила она, — твой интерес в этом деле?
— Рыболов мой друг.
— Нет.
Я улыбнулся.
— Ваша правда.
— Итак?
— Просто хочу получить немного совершенно безвредной информации, и все.
— Ты поймешь, — молвила волшебница, — если мы тебе ничего не скажем.
— Кое — что вы уже мне сказали.
— Разве?
— Если только вы не хотите убедить меня, что вы следите за мной достаточно плотно, чтобы знать, кто мои друзья, а я полагаю, что это не так — это значит, что вы следите за Рыболовом достаточно плотно, чтобы знать, кто его друзья. Это уже кое — что. Я просто хочу…
— Пожалуй, тебе стоит уйти. Сейчас же.
Я, конечно, нервничал еще сильнее, но ход был за мной. И я проговорил:
— То, над чем вы работаете — окупит ли это все те неприятности, которые я могу вам причинить?
— А зачем тебе это?
— Из чистой вредности.
— Не думаю, что ты представляешь собой серьезную угрозу, господин Талтош.
Я улыбнулся.
— Вы, выходцы с Востока, всегда недооцениваете, на что способно волшебство.
— А вы, драгаэряне, всегда недооцениваете, на что способно колдовство.
Она фыркнула. Презрительно, так это называется. Коти научила меня этому слову. Хотел бы и я презрительно фыркнуть в чей — нибудь адрес. Просто чтобы вот так вот сказать.
— Зачем, — вопросила она, — ты хочешь взвалить на себя вот это вот?
— Восемьсот золотых. Вернее, сейчас уже где — то восемьсот пятнадцать.
— Кто их тебе должен?
— Тут все сложно. В любом случае, если вы готовы их мне отдать, я тут же уйду.
— Не думаю.
— Не думаете, что уйду, или не думаете, что отдадите мне деньги?
— И то, и другое.
Я и не думал, что они мне заплатят. Но перед ответом волшебница сделала небольшую паузу, словно задумалась. Точно как в разговоре с Рыболовом, когда я спросил его, знает ли он, кто мог подсунуть ему тот камень. Я смотрел на волшебницу, ожидая, что будет дальше. Она казалась чертовски старой, но взгляд оставался острым, как, ну, всякие острые штуки. И пугающим. Ладно, очень пугающим.
«Босс! Заклинание!»
Старуха, которая то ли была Ширет, то ли не была, оставалась неподвижной и даже в лице не изменилась, но я был готов с самого начала, и начал двигаться в то же мгновение, как услышал мысленное предупреждение Лойоша.
Когда на вас нападают — неважно, физически, или волшебством, или даже словами, — вы реагируете еще до того, как решаете, как именно. Вы уходите с линии атаки, а возможно,
Если вы ожидаете нападения, готовитесь к нему — это дает вам преимущество, потому что вы куда быстрее осознаете, что на вас напали, а также и потому, что уже подготовили правильную реакцию.
Я уронил Чаролом в ладонь и махнул им перед собой. Точно не знаю, что она пыталась сотворить, но я ощутил легкую дезоринтацию, а это обычно значит, что кто — то пытается вмешаться в ваш мыслительный процесс, или исказить ощущения, или влезть в голову, дабы узнать, что именно вы задумали.
Коти уже была на ногах, а Лойош развернул крылья, и я чувствовал его напряжение, каковое обозначало, что он готов взлететь.
Я поднял правую руку ладонью вперед и улыбнулся.
— Ну — ну. Разве так ведут себя друзья?
Волшебница, которая то ли была, то ли не была леди Ширет, не ответила.
Если вдруг вы никогда не испытывали на себе, как в вас посылают заклинание, вы, быть может, наверняка и не знаете, что оно должно делать, однако, как правило, можете уловить его, так сказать, степень дружелюбия?
Нет, не то. Я пытаюсь выразить вот что: иногда можно понять, нацелено ли посланное в вас заклинание на причинение вреда, или это попытка между делом получить у вас кое — какую информацию, или это предложение расслабиться и не дергаться, или же оно направлено на некую область вокруг вас. Каким образом приходит такое понимание, трудно сформулировать — возможно, сознание чуток по — разному щекочет? Лучше я выразиться не могу.
Вот сейчас было что — то из второго набора. Но я имею в виду, что напрямую нападать на меня они вроде и правда не собирались.
Я вновь обмотал Чаролом вокруг запястья. Лойош расслабился, Коти села обратно на стул.
— Что, — вопросила она, — это такое?
Да, волшебники именно так реагируют на Чаролом. Я даже этим горжусь.
Но вопрос ее я все равно оставил без ответа.
— Вот что я думаю, — проговорил я. Глаза ее перестали быть такими уж пугающими. Она послала заклинание, которое я остановил, хотя сам не был уверен, что смогу. Я был доволен и несколько удивлен, как ровно звучал сейчас мой голос. — Должно быть, я все же вас слегка беспокою, раз вы пытаетесь использовать против меня заклинания.
Старуха на это ответила примерно так же, как на ее месте ответил бы я, иными словами, никак. А я продолжил:
— Собственно, как раз в таких вопросах колдовство работает лучше. В смысле влезть кому — то в голову. Могу научить, если хотите. Урок обойдется недорого, всего — то в восемь сотен красивых золотых кругляшей с Державой на одной стороне и троном на другой. Ну или чьим — то лицом на другой стороне, если это старые монеты. Я не привередлив. Более того, даже если среди монет попадуися сильно потертые, я готов…