Тсалмот
Шрифт:
Кое у кого в Организации бывает такой вид, знаете, в духе «я настолько хорош, что мне не нужно этого доказывать, я могу порезать тебя на мелкие кусочки когда захочу». Вы знаете, о чем я, сами наверняка таких видели. Так вот, у старой волшебницы был именно такой вид, и я ей верил: эта — может.
— Господин Талтош, — проговорила она.
— Госпожа.
— Наши интересы могут совпадать.
— Я об этом также подумал. Итак, что за история со слезой Вирры?
— Вы первый. Что вам нужно было от
— Я уже говорил. Восемьсот золотых.
Она плотно сжала губы.
— Если мы будем работать вместе, мне нужна правда.
— Я именно ее вам и сообщил.
— Вы впустите меня в свою голову, чтобы это доказать?
— А вы впустили бы?
— Когда говорю я…
Я сказал плохое слово. Ее это не сбило с мысли, как некоторых.
Она проговорила:
— Если вы не позволяете мне проверить это, почему я должна верить вам?
— У меня честное лицо.
— Отнюдь.
— А вот это уже обидно. Послушайте, один сукин сын умер и остался должен мне денег. Я пытаюсь вернуть долг. Это привело меня к Рыболову, тут всплыла слеза Вирры, а это уже привело к вам. Почему вам так сложно воспринять эту последовательность?
Она посмотрела на сидящую рядом, и между ними, наверное, состоялся разговор, в который меня не включали. Затем старая волшебница снова повернулась ко мне.
— Хорошо. Пока я это принимаю.
Я хотел было заметить, сколь тронут я подобным знаком доверия, но я знаю, что иногда лучше всего попросту заткнуться, и изредка я поступаю именно так. Так что я ждал продолжения.
— У нас имеются интересы, — продолжила она, — в местах, которые не принадлежат этому миру.
Я продолжал ждать.
— Вы не выглядите ни смущенным, ни озадаченным, — сказала она.
Я кивнул.
— Тогда, вероятно, то, что мы слышали о ваших друзьях, правда.
— Вероятно.
— Есть материи, о которых не следует знать выходцам с Востока.
— Почему? Они слишком могущественные для нас?
Она исполнилась презрительного взгляда, каковой я проигнорировал, ибо я такой, но услышав резкий выдох Коти, исполнился надежды, что она не ощущает необходимости начать дырявить наших новых союзниц.
— Нет, — ответила волшебница. — Потому что это уменьшает наше преимущество.
— Что ж, этот подход я готов уважать.
Она пожала плечами.
— Давайте — ка ближе к делу. Мы вступили в переговоры с некоторыми существами…
— С демонами?
— …из этих иных миров, получив некий заказ. Если они демоны, это проблема?
— Нет.
— Хорошо. Кстати, жаль, что они не демоны, а то уладить наше дело было бы гораздо проще, тогда они смогли бы появиться в нашем мире.
— Так, давайте — ка угадаю: именно тут в игру вступает Рыболов? И слеза Вирры?
Она помолчала.
— Что вам известно о Рыболове?
—
Она кивнула.
— Знаете ли вы, что он был связан с тсалмотом по имени Берет?
— Я знаю, что связь была; собственно, по ней я и пришел. Однако я не знаю, какая в точности это была связь.
— Но почему вы… — Она остановилась и нахмурилась. — Берет должен был вам денег, когда его убили. — Это было сформулировано не как вопрос.
Я кивнул.
— Восемь сотен.
Я вновь кивнул.
— Вы знаете, зачем он занял денег?
— Я подозревал, что для вложения в производство благовоний.
Глаза старухи были серыми с проблесками карего, и нет, мыслей моих она прочесть не могла — даже Деймару с этим не справиться, если я настороже, — но судя по виду, ей этого очень, очень хотелось.
— Вы правы, — проговорила она, — в этот самый процесс.
— Я вас внимательно слушаю. Не терпится узнать, как серый рынок благовоний связан с иными мирами.
— В иных мирах есть золото, — сказала она.
— И им нужны благовония?
— Не совсем. Им нужен один из побочных продуктов.
— Я и не знал, что в благовониях есть побочные продукты.
— При перегонке хиши — есть.
— Что за побочный продукт?
— Зеленоватый гель. Я не знаю, для чего он им; никогда не спрашивала.
Суть в том, что они готовы за него платить.
— Так. А Рыболов?
— Мы выбрали его как посредника, потому что у него есть связь с источниками хиши, а мы полагаем, что с Тороннаном работать проще, чем с большинством из вас.
Лойош стиснул мое плечо. Иногда он чует, когда в разговоре выпускают важные вещи. Не то чтобы он абсолютно надежен в определении этого вопроса, но я поставил себе мысленную зарубку.
— Вы выбрали Рыболова как посредника, — повторил я.
— Да.
— А вы собирались все ему рассказать?
— В конце концов.
На ум пришло несколько замечаний, но я решил оставить их в стороне.
— А слеза Вирры?
— Чтобы подготовить его, настроить на нужный лад, чтобы он смог сделать то, что мы хотим, когда пошлем на дело.
— Полагаю, знай я больше, понял бы вас лучше. Тогда остается один вопрос.
Она кивнула.
— Кто убил его?
— Ну, я хотел спросить «почему», но — да, «кто» тоже годится. Получим одно, получим и второе.
— Значит, вы будете работать с нами?
— Я позволю вам работать со мной, — отозвался я.
Она рассмеялась, и это одна из лучших возможных реакций с ее стороны.
Волшебница сказала:
— Вы идете с вашего конца, я со своего. Сделано ли это, чтобы помешать нашей операции, или по совершенно иным причинам? И в любом случае — кто?