Тщета: Собрание стихотворений

Меркурьева Вера Александровна

Таким образом, для развертывания общей темы есть две возможности: через умножение ее образов метафорами, метонимиями, сравнениями (так – у «Вячеслава Иванова» и «Северянина») и через дополнение ее образами вспомогательных, оттеняющих тем, индивидуальных для каждого поэта (так – у всех остальных).

У «Вячеслава Иванова» принцип подбора вспомогательных образов – «две стороны единой сути» – взят, конечно, из сонета «Любовь» («Мы — два грозой зажженные ствола…»), ставшего магистралом венка сонетов в «Cor ardens». В общей теме «его» сонета прямыми можно считать значения слов Селена, небес, душа миров, миры души, вода и снег по колено, возничий во сне, переносными – вериги плена, рог серпа, зерно и колос снопа, двойник – пик хребта вечности, личина, лик двуличий, и величий, на колеснице Патрокла над праматерью–Геей; во вспомогательной теме (душевная жизнь) прямые: воспоминанья упованьям смена, переносные: удар цепа. Украшенную таким

образом тему можно сформулировать: «“Луна”, она же Душа миров, замкнулась от людской души, людская же душа без нее видит двойственным всё, что едино, даже самое себя».

У «Северянина» общей, светлой теме принадлежат прямые значения слов протень, проталь, темнеем, лунарь, сторож, дровни-автолети переносные – прорезь, хрусталины(метафоры), не икс, звездами на небо(сравнения), принц Эрфикс(олицетворение); вспомогательной, контрастной, темной теме – кошмар, нота, грязьи отвратительно-повторное время: вчера, сегодня(дважды), завтра, раз.

Игра вспомогательными темами проще всего представлена в первом, самом наглядном стихотворении «Романтика»: все 12 слов общей темы сосредоточены в первой строфе (все, кроме круга, в прямом значении), а во второй строфе последовательно сменяются три вспомогательные темы: «душа» (11 слов, в том числе древоточец стен– в переносном), «любовь» (7 слов, в том числе огнь в грудии крылья– в переносном), «путь» (4 слова). Последняя тема возвращает читателя к образу возницы в начальной теме.

У «Блока»-1 общая тема занимает 9 существительных из 23 (из них одно метафорическое, звонпроталин), остальное – дополнительная тема утопающих «зыбкого» и «юной» с точки зрений «лунных» (редкое нагнетание субстантивированных прилагательных), объединяющий образ – «хляби» в оттепельном мире, в сердце и в слезах. Образы воды и, тем более, утопания не так уж часты у Блока, так что этот выбор ассоциативной темы – индивидуальная особенность Меркурьевой.

У «Блока»-2 общая тема занимает 9 существительных из 26 (из них три метафорических, чернь с отблеском стали), остальное – дополнительная тема «я иду» (в сравнениях – не властитель и не раб, в метафорах – золото и сталь песен, черта круга; о неясности факелаи латуже говорилось). Ассоциация общей темы с дополнительной темой – через образ Девы Снеговой – проясняется только в конце. Любопытно, что дополнительная тема подавляет главную: из главной исчезает оттепель, остается ключ, скованный льдом.

У «Ахматовой» общая тема теряет образы «таянья» и «возницы» и сводится к теме «ночь» ( улица, снег, луна, фонарный луч у двери); первая вспомогательная тема – «я» ( сердце, печаль, боль, боль; переносные роль, место, в пламя и воду), вторая – «кто-то» (только слово тень).

У «Брюсова» общая тема покрывает 12 слов из 42 (из них три переносных – окофонаря и грань солеи, рубеж здешнего и иного мира). Первая вспомогательная тема, контрастная – Рок, тоже 12 слов (из них только два, мироубийцаРок, в прямом значении, остальные – переносные атрибуты: кольца, извивы, бичи, жалаи т. д., из которых читатель реконструирует олицетворенный образ змея-Рока: слово «змей» не названо). На фоне этой большой вспомогательной темы опять-таки контрастно выступают две малые: «я» (два слова, «иду к истокамчерез межудвух миров») и «мы» (16 слов, из низ 8 переносных: поля под градинами, кубок стража, указ, девизи пр.). За таким иерархическим нагромождением вспомогательных тем почти теряется основная (29%), хоть в ней есть все заданные образы, кроме только луны. Тема борьбы с Роком не чужда поэзии Брюсова и близка самой Меркурьевой, отсюда ее выбор.

У «Кузмина» общая тема покрывает 9 слов из 70: небо, шальтумана (метафора), луна, снег, струйка льдинкой, фонарь, очертанья саней. Заданные образы все налицо; однако так как форма секстины требовала большого объема (39 строк 5-стопного ямба), то они едва видны за толщей вспомогательных тем. Первая из них – точка зрения (одно слово: взор); за ней вторая – сердце (7 слов, из них три переносных); за ней третья – содержимое сердца, то есть любовь (53 слова, основной массив стихотворения). Кузмин как певец любви – образ традиционный, от первых критиков до наших дней. Тема любви развертывается через (по крайней мере) десять перифразов: 1) влага жизни(застывающая льдинкой), 2) пыл

страсти(в плену у лавы), 3) моря любви(а в них остров, зримый оку и свету), 4) голубка, летящая под кров(от слова – льдинки), 5) жемчужина в раковине, 6) снопы огня под золой(грозящие льдинкой утраты), 7) узор мороза(для взора), 8) лед– игра(для взора), 9) игра луча со льдинкой, 10) узор на ткани жизни. Мы видим, что к основным словам перифраза сплошь и рядом присоединяются вспомогательные, складывающиеся во второй слой этой темы любви; по большей части они подтягивают основной перифрастический образ к тем словам, которые по правилам секстины должны повторяться ( льдинка, взор). Можно сказать, что у «Кузмина» в самом длинном из оттепельных стихотворений, соединяются оба приема разворачивания темы, которыми пользуется Меркурьева: она вводит вспомогательную тему (как для «Блока» и «Ахматовой») и наполняет ее метафорами, метонимиями, сравнениями (как для «Вячеслава Иванова» или «Северянина»).

Наконец, «В. Меркурьева» старается восстановить равновесие между метафоризацией заданной темы и метафоризацией а вспомогательной темы. В основной, общей теме у нее занято 21 слово (тема упрощена: нет фонаря и извозчика, оставлены только стихийные явления), из них 6 переносных (дважды осколки, дважды иголки, глаза, губы, может быть – крупки).

Повторяющихся слов в этом стихотворении больше, чем в любом другом, – видимо, Меркурьева видела в этом примету своего стиля, который недаром сравнивался со стилем заговоров и заклинаний. Во вспомогательной теме у нее 25 слов, из них на первом плане 13: тайна(целых 9 раз!), чудо и вечность конца и срока. Остальные 12 слов переносным образом характеризуют эту Тайну: она – сердце(дважды), ад, невольница, зольница, дорога и тропа от мертвых к мертвым, она ищет солнца полудня, но находит лишь невстреченность. Так ей удается добиться, чтобы развернутая вспомогательная тема не заслоняла основную. Что «тайна» и «чудо», действительно, ключевые слова для художественного мира Веры Меркурьевой (наряду с «убожеством» и «жертвенностью»), ясно даже по тем ее стихотворениям, которые опубликованы.

Так воспринимала Меркурьева творчество поэтов-образцов и свое собственное, так соединяла их индивидуальные темы с той общей темой, которая своей невинной городской пейзажностью была, казалось, далека от них от всех.

УСЛОВНЫЕ СОКРАЩЕНИЯ

ВСП– «Весенний салон поэтов». М., 1918.

ДК– [Вера Меркурьева.] Дикий колос. Москва, 1937. [Машинописный сборник. Переплет работы Е. Архиппова.] – РГАЛИ. Ф. 2209. I Оп. 1. Ед. хр. 11. Л. 42-171.

ЗЗ–Золотая зурна. Владикавказ, 1926.

Лица– Вера Меркурьева. Стихи и жизнь / Публ. М. Л. Гаспарова // Лица. Биограф. альманах. 1994. № 5.

ЛC– Петросов К. Г. Литературные Старки (поэты «черкизовского круга» и Анна Ахматова). М.: Знание, 1991.

Октябрь– Вера Меркурьева. Из литературного наследия / Вступ. ст. публ. М. Л. Гаспарова // Октябрь. 1989. № 5. С. 149-159.

Т– Вера Меркурьева. Тщета. [Машинописный сборник.] – РГАЛИ. Ф. 2209. Оп. 1. Ед. хр. 8. Л. 1-126.

Т1– Вера Меркурьева. Тщета. [Рукописный сборник.] – РГАЛИ. Ф. 2209. Оп. 1. Ед. хр. 6. Л. 1-293.

VI– Гаспаров М. Л. Вера Меркурьева – неизвестная поэтесса круга Вячеслава Иванова // Vjaceslav Ivanov – Russischer Dichter, europaischer Kulturphilosoph, hrsg. v. W. Potthoff. Heidelberg, 1993, S.113-126.

ПРИМЕЧАНИЯ

Ввести в круг чтения полноценный свод произведений автора, почти не публиковавшегося при жизни, – задача трудная, поэтому настоящее издание следует рассматривать как предварительное (особенно в части справочного аппарата), имеющее целью насколько возможно полно и аутентично представить В. Меркурьеву-поэта такого, каким она виделась и запомнилась современникам. Исходя из этого, решено было отказаться от включения в настоящий сборник стихотворений 1890-1907 гг.: сама Меркурьева никогда к ним не возвращалась и на ее поэтический облик в восприятии современников они никак не повлияли. Также за пределами настоящего издания остаются стихотворения, написанные в соавторстве, поэтические переводы, стихотворная пьеса «Двенадцать месяцев», письма к ратным лицам. Хочется надеяться, что эти довольно существенные пробелы будут восполнены в будущем.