Tsubasa Tiger
Шрифт:
Всё, что он делал.
Было просто.
Нормальным.
Или возможно.
Весенние каникулы и Золотая Неделя.
Дела Сендзёгахары-сан, Хатикудзи-тян, Канбару-сан, Сенгоку-тян, Карен-тян – всё это было ерундой по сравнению с тем, с чем он столкнулся в средней школе.
И даже сейчас, в этот самый день, он что-то делал.
В какой-то момент я влюбилась в него – но эту историю я расскажу в другой раз.
014
Мы
Что происходит?
Не могли же мы пропустить номер 13 из-за суеверий. Как-то раз Арараги-кун говорил, что понимает неизбежность пропуска цифры 13. Но при этом он задавался вопросом, какой властью обладал тот, кто впервые придумал пропускать 4 из-за ассоциаций со смертью. Однако это не значит, что 13 нужно пропускать просто так.
Ну, поскольку мне это не мешает, просто забудем. Проснулась я далеко за полдень.
Никто меня не разбудил.
Как и говорила Сендзёгахара-сан, здесь я спала намного спокойнее. Глубокий, тихий сон, казалось, унёс пласты усталости, покрывавшие мою душу.
И я была немного удивлена, когда проснулась и увидела спящее лицо хозяйки дома.
Нет, не немного. Я, честно говоря, сильно изумилась.
Это можно было назвать представлением.
Её черты были ужасающе идеальны. Похоже, красивая девушка с закрытыми глазами может выглядеть совершенно не так, как с открытыми.
Сендзёгахара-сан выглядела так, словно она была сделана из фарфора, но в то же время, в отличие от произведений искусства, она была очаровательна. Моё сердце забилось чаще.
Тук-тук-тук-тук.
Усталость исчезла, но после такого резкого увеличения давления спать я больше не могла.
Так Арараги-кун был единственным, кто наслаждался её спящим лицом, ха.
Я покраснела как рак, стоило лишь малейшему кусочку мыслей «для взрослых» попасть в мой разум.
Я веду себя как дура.
Я и есть дура.
…Или нет.
Пока у Арараги-куна не было монополии на её лицо – Сендзёгахара-сан жила со своим отцом.
Тем, кто видел спящее лицо своей дочери больше, чем кто-либо другой.
Тем, кто присматривал за ней больше, чем кто-либо другой.
– Ладно…
Ох.
Внезапно Сендзёгахара-сан открыла глаза.
«Вернулась к жизни» опишет этот момент лучше, чем «проснулась».
Или, скорее, «включилась».
Активировалась.
Похоже, Сендзёгахара-сан тоже была не из тех, кто может пребывать в «полусне». Хотя по её внешности можно предположить, что она страдает от пониженного кровяного давления.
Но, судя по всему, связи между низким давлением и пробуждением не было.
На эту тему вспоминается только низкое содержание сахара в крови.
– Доброе утро, Ханекава-сан.
– Доброе утро, Сендзёгахара-сан.
– Сейчас не очень-то подходящее время для этих слов.
– Верно.
– Сколько времени?
– Эм-м… – повернув голову, я взглянула на часы, стоящие на шкафу. – Полвторого.
– Дня? Или ночи?
– Дня, конечно.
Сколько ты собиралась проспать?
Вспоминаем. После этого…
После этого я в самом деле приняла душ вместе с Сендзёгахарой-сан – впервые в жизни. Поэтому я сообщу лишь, что смущалась и чувствовала себя очень неловко. Всю инициативу Сендзёгахара-сан держала в своих руках. Её умелые руки говорили о том, что ей это не впервой.
Ей не впервой играть с девушками!
Вот о чём я думала.
После всего этого я не могла сидеть спокойно, поэтому сама начала её мыть.
Сидя в маленькой ванной, мы были полностью открыты друг перед другом. В буквальном смысле. Я не знаю, как лучше сказать, но, похоже, я перешла черту.
Да, если я стояла перед чертой, то точно её перешла.
Можно сказать, это был мой Рубикон.
По крайней мере, у меня больше не было причин сдерживаться рядом с Сендзёгахарой-сан. Она меня притащила силой, и я всё ещё чувствовала определённое нежелание оставаться в чужом доме.
Но после того, как она целый день обо мне заботились, я оставила сомнения.
Так мне показалось.
Я искренне так думала.
Кстати говоря, я очень давно такого не делала.
Что значит – быть искренней?
Что значит – думать?
Если я буду слишком много рассуждать об этом, получится полная ерунда.
Хотя, похоже, Сендзёгахара-сан сама огородила свое сердце высокими стенами.
В те времена, когда её по ошибке называли «аристократкой», она никогда бы не позволила мне остаться у неё или принять душ вместе. Да и бегать за мной по городу не стала бы.
Я думала о многих трудностях, которые она преодолела за эти месяцы, об их значимости
Насколько же я жалкая – вляпываюсь во все, но выбраться без чужой помощи не могу.
Да.
Я никогда ничего не делала сама.
Даже после хаоса Золотой Недели или в день перед Культурным Фестивалем.
Я не выросла.
Я не изменилась.
Поэтому я так сильно завидую Сендзёгахаре-сан – и в то же время она мне нравится, и я не смогу ненавидеть её.
Я искренне так думала.
Проплескавшись в душе с полчаса (нас никто не останавливал), мы вышли свежие и отдохнувшие.
Мы вытерли друг друга и надели бельё.
– Конечно, я догадываюсь, что ты едва ли согласишься примерить моё бельё. Но возьми хотя бы пижаму, – сказала Сендзёгахара-сан. – А я выкину эти ужасающие обноски из секонд-хенда. От них умереть можно.
– А? Они настолько плохие?
– Просто ужас.
Сендзёгахара-сан потрясла головой, стряхивая капли воды с волос.
Очень честный ответ.