ТТ, или Трудный труп (Покойник в прямом эфире)
Шрифт:
– Не представляю, как я буду ставить и снимать столь высоконаучные чувства, – вздохнула Марта. – Вот трупы твои – другое дело. Знаешь, они мне все больше нравятся, даже тот, второй, несвежий… Я уже продумала, как его выэкспонировать, очень живописно получится.
Тут мы логично переключились на проблему подвалов в здании телецентра. Я никогда не была в подвалах на Воронича и не представляла, как они выглядят. Мартуся хоть и бывала, но плохо помнила; знала, что в грандиозных полуподвальных помещениях расположены огромные студии, а вот что под ними? К тому же очень нелегко оказалось придумать
И сразу заговорила о другом, тоже существенном, покаянно признавшись Марте:
– Вот уж никогда о себе не думала, что такая дура набитая.
Та чрезвычайно заинтересовалась:
– Да что ты говоришь! А мне казалось, что не такая уж набитая. Иногда и у тебя случаются проблески…
– Нет, набитая! – упорствовала я. – И сейчас неоспоримо это докажу. Дело в том, что нашего Чаруся Прекрасного я должна была раскусить с самого начала, а на деле до конца верила в него, как самая последняя идиотка!
– Что ж, не ты одна. Утешайся, что оказалась в хорошей компании.
– Слабое утешение. Я ведь больше всех вас знаю о таких вещах. Вопросы, которые он тут нам задавал, сразу должны были меня насторожить. И факты, о которых не имел понятия. Все эти даты, документы, сведения, к которым не имел доступа… А мне в голову не пришло! Ослица я экстраординарная, вот кто я!
– Экстраординарная все-таки лучше, чем самая обыкновенная.
– Да ничем не лучше. А знаешь, что меня сбило с толку? Эта его каменная невозмутимость. Он мог задавать хитрые вопросы…
– Именно такие и задавал.
– То-то и оно, только делал вид, что хитрые… Если бы нам удалось шаг за шагом припомнить все его вопросы, мы бы с тобой провели наше личное расследование и докопались до сути. Поверь, мы прекрасно знаем, кто кого прикончил, по какой причине и по чьему наущению. Эх, и почему в моем доме нет магнитофона?
– А мне казалось, что есть.
– Только малюсенький диктофон. Он записывает что угодно, кроме человеческого голоса, и я перестала им пользоваться после того, как пару раз прослушала вместо нужного текста рёв автомашин со всей округи. Знаешь, очень было оглушительно.
– Ну да что теперь об этом говорить. Бартек не звонил? – вдруг поинтересовалась Марта.
Сначала я не обратила внимания на столь резкий поворот в разговоре, может, потому, что вопрос был задан равнодушно и вскользь. И как-то не сразу подумалось – а с какой, собственно, стати Бартек должен мне звонить? Ведь мы ещё даже не приступили к подбору реквизита, тут автор имеет право вмешиваться, с Мартусей же Бартек может общаться лично или отловить её по сотовому. Разве что поехал в Краков, я слышала, в тех краях по дороге попадаются места, откуда сотовый не берет.
– А с чего он должен был звонить? – с некоторым запозданием спросила я. – В Краков поехал?
– Не знаю я, куда он подевался, – раздражённо пояснила Мартуся. – В том-то и дело.
Ого, уже не равнодушно, а раздражённо. Швырнула свою шариковую ручку на стол с такой силой, что та перелетела на другую сторону и закатилась под полки с книгами. Обе мы какое-то время молча следили
– Да бог с ней. Что-то случилось?
Марту как прорвало:
– Боюсь, он разочаровался во мне. Похоже, его я тоже потеряла. И мне это… неприятно. Понимаешь? Как ни стараюсь убедить себя, что ничего не случилось, плевать, да вижу – не правда это! Очень даже случилось, и мне не все равно, как Бартек ко мне относится.
– А что ты опять отколола?
– Не догадываешься?
– Казино?
– Что же ещё? Договорилась с Бартеком о встрече, а тут занесла меня нелёгкая в район «Виктории», я и не стерпела. А потом оказалось – уже десять. Звонила ему, звонила, но, должно быть, он отключил свой сотовый. Что прикажешь делать? Я и осталась в казино. До утра.
– А результат? Выигрыш или проигрыш?
– Выиграла, проиграла, выиграла, проиграла, опять выиграла… В рулетку. А потом проиграла выигрыш и вышла на нуль. Понятно? Зеро! А он мне больше не звонил и до сих пор не звонит, ну и я перестала ему названивать. Дома оставил для меня информацию на автоответчике: «Раз тебя нет, позвоню позже». И привет. Иоанна, кажется, я переживаю.
– Переживаешь, факт, – согласилась я. – А как с Домиником?
– Да меня трясёт при одном упоминании о нем!
– Чудесно!
– Ну, знаешь… А вот Бартек… Что он, собственно, себе думает? Тоже принялся воспитывать меня? Отучать от дурных привычек? Хочет сделать из меня пай-девочку?
– Воспитывать они все мастера. Не обращай внимания. Возможно, его доконало не казино, а просто факт, что ты пренебрегла им ради чего-то другого. С таким же успехом это мог быть, скажем, зоопарк и даже Национальная библиотека.
– А если бы я туда отправилась по делам службы?
– Позвонила бы ему, предупредила.
– Ладно, возможно, ты права. Я по-хамски просто исчезла с глаз его… так он поэтому не звонит до сих пор?
– Не знаю точно, однако предполагаю – парень обиделся. Глупо, но объяснимо. В конце концов, мужчина тоже человек… Время от времени.
Марта не сразу, но все-таки согласилась со мной, причём с оговоркой, что моё последнее утверждение не относится к Доминику. Упоминание о Доминике пришлось очень кстати, заставив меня срочно сменить тему. Оказавшись перед выбором – думать о Доминике или о подземельях и казематах телецентра (гипотетических), я, естественно, выбрала казематы и отправилась за пивом, о котором Марта как-то позабыла.
Принеся стаканы и откупоривая банку с пивом, я твёрдо заявила:
– Возвращаемся к нашим баранам. Согласна ты или нет, но я для себя уже решила: подвалы на телецентре имеются. Как раз под теми огромными студиями, о которых ты мне рассказывала. К ним ведёт боковая лестница…
– Какая ты умная! – восхитилась Марта. Я раздулась было от гордости, однако Марта пояснила:
– Именно пива мне и не хватало. А с чего ты взяла, что боковая?
– Понятия не имею. Просто в памяти осталось ощущение тесноты… И в подвалах никаких котлов для отопления не установлено, с самого начала предполагался другой способ обогрева здания, вот почему помещения использовались под склад, хранилище всякого старья. Туда же могли свалить и архивные плёнки пятидесятилетней давности.