Туда, где живет счастье
Шрифт:
Ваня понял, что ему не вырваться из железной хватки. В истерике ребенок отчаянно закричал:
– Уходи, это мой дом!
Куров открыл рот, чтобы объяснить паршивцу, что ни один мужик не обижает старших женщин в своем доме, но не успел. Галя пронырнула между руками Андрея к сыну, упала на колени перед Ваней и обняла мальчика. Андрей отпустил ребенка и отошел назад.
– Ты хоть понимаешь, что делаешь хуже? – спросил Андрей. – И себе хуже, и ему. Ты это хоть понимаешь?
– Хватит! – с неожиданной яростью крикнула Галя и обернулась к мужу. – Никогда больше
Куров пожал плечами и усмехнулся. Что с нее взять? Вроде и не дура, а ведет себя как безмозглая наседка. Конечно, недолго ей осталось мучиться с этим паршивцем, но надо хоть объяснить, что ли... На будущее. Мало ли что...
– Ты портишь его, Галя, – сурово сказал Андрей. – Ты его портишь.
– Не твое дело, – огрызнулась женщина.
– Ты уже его испортила, Галина. Посмотри, как он с тобой разговаривает. Ему нужна мужская рука.
– Не нужна ему никакая рука!
– Нужна. – Куров в упор посмотрел на женщину и твердо повторил: – Ему нужна мужская рука. Он должен понять, кто в доме хозяин.
– Ты, что ли, в доме хозяин? – насмешливо бросила Галя.
– Ну... если не я, значит, ты. Но никак не он. – Куров с жалостью смотрел на жену. Наверное, ей никогда не приходила в голову эта простая мысль, слишком уж натуральным было изумление на ее бледном лице. Глаза так широко раскрылись от удивления, что Куров непроизвольно улыбнулся и добавил уже гораздо мягче: – На место его нужно ставить, вот что...
Продолжить ему не удалось. Ваня понял, что мама внимательно слушает этого непонятно откуда взявшегося дядьку. И, может быть, даже соглашается с ним. Во всяком случае, не торопится выставлять его за дверь. Это же чудовищная несправедливость! Ваня громко всхлипнул и размазал по лицу слезы пополам с кровью. Галя тут же обернулась к сыну:
– Что с тобой, Ванюша?
– Мам, кто это?
Галя растерянно пожала плечами.
– Он злой! Пусть уходит! – крикнул Ваня, и ручеек крови снова потек из его носа.
– Конечно, Ванюша, конечно, – запричитала Галя, вытирая лицо сыну, – он злой, он уйдет, он скоро уйдет... – Галя гладила сына по голове, прижимала к себе, баюкала, как младенца...
Куров круто развернулся и ретировался в спальню. Нет, он не собирается сдаваться просто так. Менять жизнь из-за какого-то избалованного сопляка?! Это чересчур.
Последнее, что услышал Андрей перед тем, как захлопнуть дверь, была очередная серия слез и тетешканья.
– Мам, мне плохо, у меня голова болит...
– Ничего, Ванюша. Сейчас полежишь, и голова пройдет. Тебе нужно успокоиться...
«Ремня ему нужно, а не успокоиться», – пробормотал про себя Андрей, заходя в спальню. Несколько минут он стоял, раздумывая, что делать дальше. Однако не зря его прозвали «психологом». Что-что, а людей он знал. Или хотел думать, что знает. План возник мгновенно.
Когда дверь открылась и в комнату в обнимку с сыном вошла Галя, Андрей старательно укладывал свои вещи в дорожный мешок. Правда, он их выложил
Галя в растерянности замерла у входа. Мальчик скорчил довольную рожу, но она этого не заметила.
Куров выдавил кривую улыбку.
– Ну что, будем прощаться? Повидались – и хватит.
– Ты что, уходишь?
– А кому я здесь нужен?
– Мне, – еле слышно выдавила Галя.
Куров недоверчиво поднял брови.
– Тебе? – переспросил он. – Зачем?
В комнате повисла тяжелая тишина. Даже Ваня не спешил торжествовать победу.
– Мне, – снова шепотом повторила женщина.
– А разве не ты пообещала сыну, что я скоро уйду? Обещания надо выполнять. Чего бы это ни стоило...
Он не договорил. Галя со всхлипом бросилась ему на шею. Обняла, прижалась, спрятала лицо на груди, замерла в ожидании приговора. Андрей вздохнул. Эх, женщины... Он погладил ее по спине, по плечам, коснулся губами нервной вены у виска. И встретился взглядом с сыном. Мальчик пристально смотрел на них, и в его взгляде смешались боль, зависть и еще что-то странное, чему Куров не знал названия. Мальчик, смутившись, опустил глаза. Андрей провел ладонью по Галиной щеке, вытирая слезы, и ласково проворчал:
– Ладно, Галинка, все нормально... Чего плакать...
– Не уходи, – в последний раз всхлипнула Галя. – Я погорячилась.
Галя высвободилась из его объятий, подобрала упавший на пол дорожный мешок, отнесла к старому шкафу и решительно убрала внутрь.
Потом Галина вернулась к мужу, обняла его за плечи и внимательно посмотрела на сына. Куров принял приличествующий случаю вид: немного гордости и показная отцовская строгость.
– Ваня, – торжественно произнесла Галя, – это твой отец. Он приехал и будет жить с нами. Он много работал, чтобы вернуться к нам. А ты должен себя хорошо вести, чтобы не расстраивать папу. Понял?
Андрей снова встретился взглядом с сыном. Андрей улыбнулся, ожидая улыбки в ответ. Какой нормальный ребенок не радуется возвращению родного отца? Но Ваня смотрел на родителей с прежней настороженностью.
– Что, не веришь? – ласково произнес Андрей.
Ваня резко мотнул головой и жалобно посмотрел на мать: ни дать ни взять брошенный сирота из приюта. Андрея передернуло от отвращения. Этот сопляк вертит матерью как хочет. Все строит из себя несчастного. А если разобраться, в его несчастьях виноват он сам. И никто больше.
– Мам, пусть он все равно уходит. Ну пожалуйста.
– Он не может уйти, – твердо ответила Галя. – Он мой муж и твой папа.
– Я твой муж, – с вызовом сказал мальчик. – А папа мне не нужен.
Куров рассмеялся и крепче обнял жену. Галя молчала.
Ваня молчал. Несколько секунд он переводил взгляд с новоявленного отца на мать, словно ожидая, что они вот-вот разойдутся, что мать опомнится, бросит мужчину и снова обнимет мальчика. Но ничего не происходило. Ваня понял, что проиграл. Громко заревев от обиды, он бросился из спальни. Через раскрытую дверь слышался шум льющейся воды.