Туда, где живет счастье

Резник Эдуард Григорьевич

Магда тщетно пыталась уснуть. С одной стороны спал, вздыхая во сне, Куров. С другой стороны тихо сопел Ваня, свернувшийся в клубочек, как маленький щенок. Магда пыталась убедить себя, что выхода нет, что иначе погибнет Неверов, а с ним – и ее многолетняя мечта вырваться из этой страны. Счастье, построенное на смерти, – возможно ли это? Магда так и эдак прокручивала этот вопрос в своей голове, а ответ не приходил. Стоило закрыть глаза – и Магда немедленно видела две детские могилки.

В конце концов у Магды начало ныть сердце. Она поднялась, нашарила платок, захватила сумочку и выбралась из палатки. Низкие тучи заслонили

звезды, и ночь была не слишком светлой. Магда постояла, чтобы глаза привыкли к темноте, а потом осторожно, стараясь не шуметь, направилась в лес. Как только Магда ушла с поляны, она перестала ступать с преувеличенной осторожностью. Даже самый чуткий сон не нарушит веточка, треснувшая под чьими-то ногами за несколько десятков метров. Может быть, именно поэтому Магда не слышала тихих шагов за своей спиной.

Вика, выбравшись из своей машины, шла вслед за Магдой. Когда останавливалась Магда, замирала и Вика. Шагала Магда, и Вика тоже ступала вперед. Возможно, если бы Магда ожидала слежки, она бы смогла расслышать чужое дыхание за своей спиной. Но Магда ушла в лес не для тайных дел – она просто плакала и не хотела, чтобы кто-то видел ее слезы.

Дойдя до первого поваленного дерева, Магда села на него, завернулась в платок и заревела почти в голос. Вика от неожиданности даже отпрыгнула назад. Но Магда ничего не услышала. Она плакала так горько и безнадежно, словно оплакивала кончину всего мира. Вика присела на корточки возле большой разлапистой ели и глянула на светящийся циферблат наручных часов. Прошло десять минут. Магда и не думала успокаиваться. Вика поднялась, зябко повела плечами и отправилась на поляну. Плач Магды бил в ее спину. Даже у своей машины Вика отчетливо различала рыдания Магды. Что ж, тем лучше. Можно и задание Неверова выполнить, и приятно провести ночь.

Вика забралась в машину и свернулась на водительском сиденье, оставив открытой дверь. Плач Магды звучал всю ночь. И только на самом рассвете, когда из предрассветной мглы начали выступать контуры деревьев, женщина успокоилась. Вика, насторожившись, немедленно выбралась из машины и приготовилась слушать, что будет дальше.

Глава двенадцатая

Магда решилась. Или сейчас – или никогда. Она не Господь Бог, чтобы решать, кому жить, а кому умереть. Она достала телефон и набрала номер.

– Алло, – прошептала Магда в телефонную трубку.

Неверов, как ни странно, ответил почти сразу, будто тоже провел бессонную ночь.

– Здравствуй, любимая.

– Здравствуй.

– Тебя что-то тревожит, душа моя? – тихо спросил Неверов.

– Да, – сказала Магда и замолчала. Она не то чтобы боялась сказать Неверову о своих проблемах. Она боялась, что он не поймет. Что он откажется понять. Что настоит на своем и убедит ее, что все нужно сделать так, как они собирались с самого начала. Молчание затягивалось. И внезапно Магда решилась: – Я хотела тебе сказать...

– Что-то трагическое? – улыбнулся Неверов.

– Нет. То есть да. Трагическое. Я не могу...

– Что не можешь? – насторожился Неверов.

– Я не могу использовать мальчика, – твердо сказала Магда.

– Вот как?

– Да.

Неверов замолчал. Магда слышала в трубке его сосредоточенное молчание. Увы, как она ни пыталась, но так и не смогла представить вероятный ответ Неверова. Рассердится? Холодно попрощается?

Будет уговаривать? Или, может быть, поймет?

– Магда, – неуверенно заговорил Неверов, – но ведь ты понимаешь, что тогда план рухнет. И я останусь в тюрьме. Почему ты не можешь послать мальчика в трубу?

– Потому что он погибнет. Потому что тогда я убью его, – выдохнула Магда. – Я не могу убить ребенка. Не могу, и все. С самого начала это было ошибкой.

– Это не ответ, Магда. Ты ведь с самого начала знала, что мальчик умрет. Но сначала тебя это ничуть не смущало. Что изменилось?

– Ну-у-у... – задумалась Магда. – Раньше я думала, что Куров – редкостный урод.

– А он и есть урод, – рассмеялся Неверов. – А ты на редкость проницательна, девочка моя.

– Подожди, не перебивай, – поморщилась Магда. – Я думала, он полный отморозок, не способный ни на какие человеческие чувства. Не говоря уже об отцовской любви. Это сильно облегчало дело. Собственно, на этом все и строилось. Когда ты рассказывал мне о нем, я видела в нем абсолютно бесчувственного бандита.

– Да, черт побери! Он и есть бесчувственный бандит! Я провел с ним в одной камере два с лишним года. Он сказал, что видел своего ребенка только в пеленках и не собирается впредь смотреть на эту ошибку природы. Я его специально расспрашивал о семье. Ему было наплевать и на жену, и на сына.

– Но теперь...– начала Магда.

– Что теперь? – снова перебил Неверов.

– Теперь он не такой.

– Почему это он не такой? – рассвирепел Неверов. – Он не мог стать другим так быстро. Люди, к твоему сведению, вообще не меняются. Никогда.

– Меняются, – упрямо возразила Магда. – Еще как меняются. Он изменился, я вижу.

– Понятно, – с досадой бросил Неверов. – В Андрее проснулись отцовские чувства, он нежно возлюбил своего отпрыска, и по этому случаю я должен сдохнуть в тюрьме. Отличная перспектива! Всю жизнь мечтал... – Неверов усмехнулся и вдруг спросил совсем другим тоном: – А может, ты в него влюбилась, а? Тогда скажи об этом прямо, и не надо Вавилоны на пустом месте городить.

– Нет, не влюбилась я в него, – зло ответила Магда. – Просто...

– Конечно, у тебя все просто! – опять не дослушал Неверов. – Все очень просто. Так и скажи: он мне нравится больше, чем ты, я теперь буду спать с ним, а до тебя, мил друг, мне теперь дела нет, так что оставайся ты подыхать в тюрьме. Куда уж проще! – Неверов невесело рассмеялся. – А я думал, что уже завтра буду на свободе.

– Прости, Неверов, ты все неправильно понял! – закричала в трубку Магда. – Все совсем не так. Я просто не могу убить ребенка! Вот и все! Это же живой человек!

– А как же я, любимая? – со злостью выкрикнул Неверов. – Я мертвый, да? Меня на смерть посылать можно, а ребенка нет? Так, да?

– Нет, не так! Я обещаю, что как-нибудь вытащу тебя из тюрьмы.

– Как-нибудь? Что ж, ты очень точно сказала «как-нибудь». А главное, конкретно! Конкретнее не бывает!

– Нет, ты не понял! Я обещаю!

– Да? – переспросил Неверов и вдруг неожиданно легко согласился: – Что ж, я верю тебе, любовь моя. Если ты говоришь «нет», значит – нет. Поищем другой путь! По крайней мере, ты можешь обещать, что не расскажешь ему о нашем плане?

– Конечно нет! За кого ты меня считаешь? Я не могу ему ничего рассказать. Он же меня возненавидит. Я просто отвезу его с сыном обратно в их деревню.