Туда и оттуда
Шрифт:
Все засмеялись, включая Доранта, и разговор плавно свернул в сторону от опасной темы ересей, никольеров и Грааля.
В кабаке "Толстый голубь" было полутемно, накурено и шумно. Завсегдатаями здесь были рейтары, а это была публика драчливая, горластая и наглая. После яркого света внутри было темно, и Инка остановилась на пороге, ожидая, когда глаза привыкнут.
Сидевшие у двери посмотрели на новоприбывших. Взору их предстал хорошо одетый на чужеземный манер юноша с русыми волосами ниже плеч, в бархатном берете и сером плаще, смуглый черноволосый паж с озорными зелеными
Компания уселась за чистый стол в углу, заказала хорошего вина и шума особенного не производила. Светловолосый дворянин переговорил о чем-то с трактирщиком и спустя минут десять за угловым столиком сидела маркитантка Аннет. Аннет было около тридцати лет, была она невысока ростом, широка в кости и приятна лицом. Она принадлежала к тем женщинам, кого не без основания называют бой-бабами, и рейтары ее уважали и побаивались. И уж не приведи бог кому было задеть Аннет!
– Дядюшка Шено сказал, что вы, благородные господа, имеете до меня дело какое?
– осведомилась она.
– Да, - сказал Майк.
– Мы разыскиваем некую Черную Даму, а также девицу по имени Азарика, которая была чудесным образом спасена.
– А я здесь при чем?
– подозрительно спросила Аннет.
– Это вы к его преосвященству обратитесь, а я и не знаю ничего.
– Видите ли, - вступил в разговор вошедший первым юнец.
– Нам не с руки обращаться к властям, поскольку мы... м-м... действуем на свой страх и риск. И встречаться с епископом или губернатором нам... нежелательно.
Аннет прислушалась. Что-то ей в этом голосе не нравилось. Слишком уж писклявый для парня. Да и щеки больно гладкие. Она присмотрелась повнимательнее - так и есть, девка! А наряд мужской. Может, и не сыщики королевские. Да и парни больше на вагантов смахивают, чем на вояк. А этот черный и вовсе смотрит не по-людски. Встретившись с ним на миг взглядом, Аннет незаметно сложила пальцы левой руки рожками и ткнула в дерево - демон, как бог свят демон!
– А вы, благородная дама, зачем их разыскиваете?
Все трое переглянулись и засмеялись.
– Накрылась твоя конспирация, Инка, - сказал Гил.
– Надеюсь, что этот маленький секрет останется между нами, сказала Инка маркитантке.
Та кивнула и разговор пошел уже живее. Да тут вскоре заглянули в "Голубя" еще двое. Аннет едва удержалась, чтоб не помянуть святую пятницу и тысячу чертей - опять дворяне, да нездешние, и опять баба переодетая, что за наваждение! Однако как только эти двое произнесли по фразе, Аннет успокоилась - романцы, что с них взять! У них в Провинции (по-ихнему Провансе) знатные дамы так обряжаются, что иной раз и не поверишь. А этой даже и к лицу - сама рослая, красивая, волосы что твой лен, глаза смелые, яркие. Кавалер при ней росту среднего, волосы черные, бородка тоже, глаза быстрые, темные, шпага на боку небрежно так откинута - видал, знать, виды.
Ну, тут Майк, признав в них провансальских труворов, пригласил их посидеть, и уж посидели на славу. Спели и "Сэра Джона Бэксворда", и
Этот солнечный край
мой потерянный рай,
И жасминовый май, и одежд ваших край
опьяняют, как ладан,
Но хватает огня,
не держите меня
Я от вас ухожу без гроша, без коня,
потому что так надо.
На тверди небосвода
Взошел Альдебаран,
Сорбоннская свобода
Не лечит старых ран,
Лишь тот ей будет верен,
Кто поднят ей с колен
Она заходит в двери
И не штурмует стен!
Все обеты смешны
на пороге весны,
Мне четыре стены перепутали сны
с респектабельной ложью.
Но довольно оков
видишь след облаков?
Был бродягой Господь, я хочу на него
быть хоть в этом похожим.
По вереску и тмину,
Вдоль стали и сутан,
Покуда не остынет
Шальной Альдебаран,
Пока легки потери,
Пока горит восток,
Пока возможно верить
В счастливый эпилог!
И мосты сожжены,
и грехи прощены.
К черту мрачный итог - я уверен, что Бог
верный спутник прохожих!
И коль выпадет шанс,
по дороге в Прованс
Я узнаю его по улыбке у глаз
и обветренной коже.
Падут замки и своды,
Долги пойдут ко дну
Для тех, кто у свободы
В пожизненном плену,
Для тех, кто без печали
Проходит по земле,
Как греки завещали
И дедушка Рабле!
И в назначенный срок
у развилки дорог
Смерть обнимет меня, паладина ветров,
и толкнет в свои дроги,
Но смеющимся ртом
я скажу ей о том,
Что дошел бы пешком, и до ада вполне
доберусь без подмоги!
Потеряны законом
Среди густой травы
Заложники Сорбонны,
Теологи любви.
И ветер треплет книги
Их судеб на листки
До вечности пол-лиги,
К бессмертью две строки!
– Ну, я надеюсь, что несколько больше, чем две, - сказала Инка, прощаясь.
– Легких вам дорог, на Лорен и эн Гильем, и пусть все епископы вместе взятые лопнут от злости, не сумев вас поймать.
Распрощавшись, наши герои покинули "Толстого голубя". Уже вечерело, и красное солнце валилось прямиком в море. Они еле выбрались из путаницы переулков, и так и не заметили, что за ними следил некоторое время нищий оборванец.
Потом оборванец вернулся в "Голубя", а ночью пробрался в один дом на окраине. Там он кое-что рассказал полуседой женщине в экстравагантном наряде, с горящими глазами, и получил пару золотых. После его ухода хозяйка дома ткнула в бок дремавшего в кресле рыжего кота и сказала:
– Просыпайся, лентяй! Есть работа!
Затем она прошла наверх, где у нее было что-то вроде алхимической лаборатории. Кот нехотя проследовал за ней, но в дверях остановился, лениво куснул кончик своего хвоста и превратился в изящного человека с красивым и порочным лицом. Хозяйка зажгла черные свечи перед зеркалом и обратилась к своему помощнику: