Тугайно-тростниковый скиффл
Шрифт:
Николай продолжал стонать и дуть на руку. Вовка смочил клочок ваты перекисью водорода и протянул его страдальцу.
– Обработай потихоньку.
– Зачем перекись, угли ведь стерильны, – заметил я.
– Отстань, – простонал Николай.
– Может, мазью Вишневского смазать? – спросил Володя.
– Ага. А лучше солидолом, – живо откликнулся я. – Что вы мудрите. Залейте йодом, и все.
Пока мы колдовали над Колькиной рукой, от костра повеяло едким запахом плавящейся пластмассы.
– Чем это воняет? – забеспокоился я.
И тут раздался вопль Юрика. Он кинулся к костру,
– Всё! Меня Вера убьет, – заявил Юрик, осматривая поврежденный приемник. – Мы его только что купили.
– Пришла беда – отворяй ворота, – философски заметил я. – Пить меньше надо.
– Слушайте, – привлек наше внимание Володя, – У нас больше ничего не горит?
– В смысле? – не понял я.
– Жженой…– он принюхался и продолжил, – тряпкой или волосом несет.
Мы тут же ощупали головы, затем стали осматривать вещи. Еще раз принюхались и потянулись к Юркиному верблюжьему одеялу, которым он укрывался. Приподняли – и увидели на нем две большие дымящиеся дыры.
– Ё… – выразился в сердцах несчастный Юрик, – Это ведь Верино приданое…
– Ну, хана! Путь тебе домой заказан, – заключил Володя.
– А может, его пристрелить, чтобы не мучился? – высказал я свои добрые пожелания, глядя на искаженное от ужаса лицо Юрика.
Юрик не прореагировал на наши остроты. Он переживал. Всем свои видом он вызывал чувство жалости и сострадания.
– Юрик, – обратился я к мученику, – это еще не конец света. Так что не убивайся. Кстати, у меня есть совет. Ты только до приезда домой не умывайся. Слышишь? Явишься перед домочадцами в таком виде, и, я думаю, они все поймут. И объяснений никаких не потребуется.
– Мне кажется, что нужно по семь капель принять, – после некоторого раздумья предложил выход из создавшегося положения Володя.
– Светлая мысль, – поддержал я.
– А на будущее, друзья-коллеги, надо иметь в виду, что охотнику – как, впрочем, рыбаку, туристу, путешественнику – следует располагать обособленным от семьи имуществом. И тогда потери собственных вещей будут касаться только его одного, а это значительно облегчит последствия, – сделал вывод Николай.
– Мудрая мысль, – подхватил я, – и вовремя высказана. Так выпьем же за личную собственность!
V
Нужно было осмотреться и определиться, куда ехать дальше. Мы выбрали самую высокую точку в окрестности. Это был песчаный холм, поросший саксаулом, на вершине которого стояла триангуляционная вышка.
Но и находясь на некотором возвышении над окружающей местностью, мы не вынесли для себя никакой полезной информации. Тростники тянулись до горизонта. Возможно, где-то и была вода, но для того, чтобы знать наверняка, необходимо было подняться хотя бы на высоту полета птиц. К сожалению, за спинами у нас крыльев не было, над тростниками водоплавающие не летали, поэтому оставалось только апеллировать к формальной логике.
– Я думаю, что нужно вернуться к поселку, – начал я ход рассуждений.
– Зачем? – не выдержал Вовик.
– Давайте рассуждать логически. В поселке наверняка есть охотники, рыбаки, люди, промышляющие ондатрой. Поскольку
– Скорей всего, лошадью, – предположил Николай.
– Согласен, – откликнулся я, – но не исключено, что кто-то добирается до места пешком. А это значит – передвигаясь таким образом, они следуют коротким путем. И находятся в дороге не более часа. Ходить на далекие расстояния никто из местных не будет.
– Ну, и к чему ты клонишь? – с плохо скрываемым нетерпением спросил Володя.
– К тому, что ежели они пешком или на лошадях проникают в заросли, то видимой тропы может и не быть. Итак, вернемся к поселку, от него напрямую выйдем к тростникам и пешочком внимательно осмотрим вероятные места захода к озеру.
Других предложений не было, и мы тронулись в дорогу. Через шесть километров мы достигли окраины поселка. Остановились на одной из наезженных дорог, осмотрелись, выбирая нужное нам направление, и тут заметили легковушку, едущую в нашу сторону. Правда, машина ехала по другой дороге, значительно левее того пути, который мы наметили для себя. Когда же она в клубах пыли приблизилась, по её передней части можно было угадать, что перед нами старенькая «Победа». Однако кто находился внутри, до последней минуты определить было невозможно. В кабине плотной завесой стояла пыль, которая постепенно рассеялась только при подъезде к нам автомобиля, когда водитель сбавил скорость, – очевидно, интуитивно почуяв препятствие в виде нашей группы, и остановился. Благодаря сквозняку, пыль через опущенные стекла дверей постепенно выветривалась и в результате прорисовывались облики двух седоков на передних сидениях. Судя по их одежде и госномеру автомашины, это были местные жители.
Николай подошел к водителю и попытался выяснить, где здесь озера и как к ним проехать.
Водитель «Победы» с усилием открыл дверцу, вышел, отряхнулся и стал показывать Николаю, куда нужно следовать. Это был азиат средних лет, в кирзовых сапогах, потрепанной фуфайке, и указывал он явно не туда, куда мы намеревались ехать.
Чуть погодя Николай пояснил, что в десяти километрах от поселка, как ему объяснил водитель, находится озеро Сарыколь.
– Мне кажется – он темнит, – недоверчиво отозвался я.
– Какой резон ему врать? – выразил свое мнение доверчивый Юрик.
– Я думаю, нужно проверить, – высказался Володя. – Ну, потеряем полчаса, подумаешь.
Двигаясь в указанном водителем «Победы» направлении, через двенадцать километров мы действительно приехали к озеру. Но только к высохшему, причем много лет назад. На дне довольно большого водоема не было ни капли воды. В глубоких трещинах засохшей грязи не задерживалась надолго даже дождевая вода.
Так родился наш первый охотничий закон, неоднократно проверенный на опыте, который гласил: