Тулпар
Шрифт:
– Ну давайте сходим до колонки – предложила Айхылу и все посмотрели на неё как на дуру.
– Я не пойду, а то на Луну украдут – бросила Ляйсан, парни похихикали.
– Да далеко идти, темно, пока дойдем… – отвечал Эльмир и чесал затылок – пейте так.
– Вот сам и пей! Мне бы хоть запить чем – обижалась Гузель.
– Да боже ты мой, детский сад – Айхылу схватила первое попавшееся ведро и пошла на выход.
– Да стой! Ты что, примета плохая – остановила её Ляйсан встав в проеме низкой деревянной двери.
– Какая ещё примета? Я не верю…
– С пустым ведром, да ночью по воду – бормотала Ляйсан как бабка-ведунья – парни, а че вы?
– Меня дядя пасет, мне только до бани и до Айхылу можно, а Замиру вообще лучше здесь не светиться,
– Ну вот, значит иду я.
– Нет! Украдет! – завопила Гузель – будешь на Луне жить – Айхылу смерила её подозрительным взглядом раздумывая, как давно эти две сестры свихнулись, по её понятиям, они спятили ещё при рождении – Зухру по воду погнали ночью, и демон украл её на Луну – парни ржали в голос, Айхылу взяла ведро и вышла.
– Господи, дурдом – бормотала Айхылу шагая по пустынной и слабо освещенной улице. Ведро тихо поскрипывало в её руках, она шла, огибая крупные камни на грунтовке, размышляя, когда здесь положат асфальт и положат ли. Казалось, что в Басае никогда не будет нормальных дорог, зато будет куча поверий, по типу такого, что рассказали сестры – украл бы он мою Зухру, вот бы житье началось – шутила она для себя самой. Улица безмолвствовала, здесь жило полно стариков, кто привык к рабочему режиму, ложился рано и вставал рано, будто было хозяйство, будто были коровы, которых с утра надо доить и гнать на выпас. Айхылу шла, разглядывая милые резные рамы окон, это ей нравилось, вообще плюсов здесь было много, красиво, тихо и все какие-то по-деревенски простые, без замашек на дороговизну, без претензий, все были как-то по-особенному равны. Она прошла маленькую школу и вспомнила ту старую колонку на краю деревни – м-да, далеко, ну ладно.
Колонка была ржавая и Айхылу всем весом налегала на железную ручку, но та не поддавалась.
– Да блин! – выругалась она и попыталась снова. Ничего не выходило, она даже разок пнула ручку, не от злобы, а в надежде, что ржавчина где-то отпадет и дело пойдет на лад. Не отпала, ручка намертво застряла в одном положении. Айхылу чесала голову, глядя в непроглядную темноту за деревней – вот и выпили – подытожила она, взяла пустое ведро в руку и подняла. Слух уловил странные звуки, Айхылу обернулась и замерла. По грунтовой дороге медленно цокая копытами шел черный конь, а на нем наездник. Айхылу сглотнула ком, на ходу выдумывая причину чего она делает на другом конце деревни с пустым ведром в такое время. Конь повернулся боком и остановился, наездник всматривался в Айхылу, Айхылу изучала его, но он был слишком далеко, и она только поняла, что это весьма странно разодетый мужчина. Будто большой ковер висел на нем цветастый плащ и что-то внутри ёкнуло.
«Зухра осталась одна-одинешенька, а мачеха её страшно невзлюбила – лилась старая башкирская сказка с уст матери. Айхылу куталась в одеяло и сонными глазами смотрела на маму – заставляла работать и днем, и ночью. Соседки жалели сиротинушку, подкидывали ей хлеба, да кумыс наливали, но к мачехе девочки не лезли, не гоже в чужой дом нос совать, да и побаивались её. Так Зухра и жила, ночами утыкалась в душистую подушку и плакала горючими слезами. Звала мамочку, просила забрать к себе, просила послать за ней ангелов небесных и закончить её страдания. Мамочка не слышала её, давно она оставила свою малышку и не ведала как живется сиротинушке под крышей злой мачехи. Однажды Зухра так забегалась за скотом, что забыла в дом воды снести. Так разгневалась в ту ночь мачеха, схватила коромысло, сунула Зухре и приказала идти набрать воды. Зухра просила не пускать, ночь на дворе, страшно, но мачеха не слушала её и выгнала из дому, бросив к воротам два ведра и говорит, чтоб домой без воды не возвращалась. Шла Зухра по улице, озиралась по сторонам, на каждый шорох сердечко её замирало от страха. А над степью лик Луны поднялся, ясный, полный такой, будто упился он кумыса и плыл себе среди звезд.
– Спасибо, месяц, друг мой, без тебя совсем бы сердце в пятки ушло – благодарила его Зухра. Месяц молчал –
Айхылу посмотрела на небо и вздрогнула, полная Луна стояла над Басаем. Копыта коня звонко застучали, приближались. Она перевела взгляд и сердце ухнуло где-то в груди и упало на самое дно худощавого её тела. Конь скакал, стуча копытами, наездник нагонял и Айхылу со страху бросила ведро и метнулась в кусты не разбирая дороги. Такого страха Айхылу давно не переживала, ей бы кричать, звать на помощь, но так она бежала, что воздуха в груди не хватало даже пискнуть. Она ринулась в кусты малины, ветки хлестали по лицу, она бежала дальше, врезалась со всего маху в трухлявый забор, перелезла, запуталась в ногах и рухнула на мягкую землю грядки. Где-то вдали завыла собака, за кустами нервно стучали копыта и Айхылу лежала без движения и без единого звука, боясь даже вздохнуть лишний раз.
– Нет у нас в деревни лошадей, корова наверно – спорил Эльмир, Замир хохотал за его спиной, созерцая как Айхылу вся в земле и траве явилась бледнее белого полотна бумаги и рассказала, что сам демон Луны гнался за ней по безлюдной дороге.
– Да лошадь, мать твою! Я что лошадь от коровы не отличу по-твоему? – спорила Айхылу. Пока она носилась по деревне, пока добралась до бани, те уже откопали воды и знатно наклюкались, так что теперь всех веселила история Айхылу, даже две сестры смелись, ехидно поглядывая на Замира.
– У Замира в деревне есть конюшня, но это капец далеко. Кто ночью сюда на коне ломанется? – не уступал Эльмир. В ту ночь Айхылу раз десять вставала и ходила по веранде вглядываясь в окна, из которых просматривалась улица. Кусала губы, убеждала, что это просто какой-то бред и вздор, и легенды эти все чушь, но уснуть не могла. Мозг вспоминал каждую деталь: черный конь, ретивый, сильный, он гнал во всю прыть и к ней; наездник, почему-то не похожий на башкира, потому что Айхылу казалось, что волосы его были точно пеплом посыпаны, а глаза серые и большие.
Глава 4
– Сперли ведро, не, ну надо же? Кому тут это ведро то мешало? – возмущался Эльмир на следующее утро. Айхылу сидела в тени забора, рвала травинки и стыдливо смотрела в синие раскаленное небо. Теперь было отчего-то стыдно, что так она ломанулась в кусты, так испугалась и почти поверила в местные байки.
– Может он просто ехал по своим делам. Вот он наверно опешил – усмехнулась Айхылу и тряхнула головой, представляя с каким шоком смотрел на неё наездник, когда она махнула в непролазные кусты, а потом точно ниндзя перелетела через забор – как ещё забор выдержал?
– Вот, вот он и спер. Точно не местный, наши у своих воровать не станут – Эльмир прохаживался вдоль забора, они ждали бабку, та желала ехать в соседнюю деревню за кумысом и Айхылу как её раб обязана была сопровождать, а Эльмир, как её пособник отвезти. Тут же нашлись ещё попутчики, деревня словно жила одним единым сознанием и к обеду собралось три машины, стариков и молодняка, желавших прокатиться в жаркий денек до соседей и закупиться кумысом, потолковать, а может даже выпить.
Бабка всех торопила, будто они опаздывали на важное мероприятие, хотя именно она и стала причиной задержки, потому что всё ей было не так. Айхылу даже не вникала в её сбивчивые окрики, таскала яйца, которые они планировало вручить какой-то подруге бабули в той деревни, натягивала платок на голову, чтобы не напекло и к часу дня делегация наконец выдвинулась. В машину Эльмира набились ещё и Гузель с Ляйсан и их тетка Зифа, болтливая, смешливая женщина сорока лет, лепетал всю дорогу о том, что муж с вахты привез ей в подарок шубу, а куда она в шубе летом пойдет не сказал. Проблема была серьёзная, бабка поучала молодую тетку на башкирском, а та всё смеялась и продолжала болтать.
Конец ознакомительного фрагмента.