Тульский – Токарев (Том 2)
Шрифт:
Ералаш в РУВД был полный! Вскоре большинство приехавших устали и потихоньку стали разъезжаться – рассказывать, как они устали. Те, кто должен был работать, – остались работать, обессиленные, но оперевшиеся друг на друга. Яблонская тоже осталась, она сама писала бумажки, бумаженции и бумажищи.
Токарев-старший крепился и старался не орать. Один раз, когда что-то не сработало в телефоне, Артем увидел, как дрогнуло лицо отца, – и он даже испугался, что Василий Павлович заплачет. Яблонская тоже заметила, как заходил его кадык, она схватила
– Ты успокойся, успокойся, – донеслось до Артема. – Скоро ты хоть одно, хоть масясенькое доказательство найдешь в отношении убийцы, установишь его, и я гарантирую – он будет сидеть! Я тебя дома буду ждать, ты выспишься…
– Спасибо, Ларка…
И до Артема донесся звук поцелуев. Токарев-младший только головой покрутил. На Артура Артем вообще старался не смотреть – Тульский словно состарился сразу на несколько лет, лицо его посерело, и только глаза горели каким-то жутковатым огнем. Постороннему человеку он бы показался полубезумным.
Надо сказать, что в такие часы в отделе УРа видимая обстановка кажется полнейшим бардаком и абсолютной бессмыслицей. Бродят какие-то друг друга не знающие люди. Заходят то ли посторонние, то ли свои, что-то говорят, забирают или приносят какие-то бумаги. И никто, поверьте, никто не спрашивает:
– А кто это?
Раз ходят, значит, надо. Задержанные и свидетели объясняют по нескольку раз одно и то же, потом начинают путаться. В этом хаосе на самом деле и заложен некий непознанный порядок, невидимый постороннему.
– Лаптев! Лаптев!!! Это что за хрень у меня на столе?! – кричал Василий Павлович, отшвыривая от себя документ, присланный из УВД города Махачкалы.
– А это их ответ! – махал рукой Лаптев.
– Ответ на что?! «На ваш запрос сообщаем, что установлено место проживания матери и трех сестер разрабатываемого в Шалинском районе…» Что это?
– А это я им посылал… Просил установить ближайших родственников парня одного… Мысль была про него… Они установили. А так как я не написал, чтобы сообщили… я-то думал, что само собой… так они и не отписали… Ай – горы! По-своему мыслят. Я им теперь напишу, чтобы сообщили то, что установили…
– Сергей… Сергей! Ты сам-то себя слышишь?
Боцман начинал гоготать:
– Терпение, мои мальчики, и ихтиозавры станут нашими!
В такой атмосферке произойти может что угодно…
В коммуналку к Токаревым несколько раз прибегал сотрудник – кому-то звонил из коридора, вроде Василию Павловичу. Первый раз принес какую-то папку. Потом ее же забрал. Потом снова приходил, звонил в РУВД и переспрашивал про какие-то фотографии. Привыкшая к таким делам соседка Дарья Ивановна плюнула и ушла на кухню. А сотрудник совершенно спокойно отпер дверь в комнату Токаревых и провозился там около трех минут. Потом ушел. Все просто…
К трем часам ночи, когда все выдохлись окончательно, Василий Павлович дал отбой:
– Так, все… По норам! Завтра сходка, как положено. С каждого по свежей
Отец с сыном поплелись домой. Они шли молча, боясь бередить друг друга словами, – да и что говорить… Все и так было ясно…
Пока поели, пока улеглись… Все-таки не удержались и начали по сотому кругу разбор ошибок… Разговор затянулся, и в результате Токарев-старший ушел на службу, поспав около часа с небольшим. Артем же сумел забыться только после ухода отца – тот, качаясь от усталости, убедил все-таки сына покемарить еще часа два. Артем собирался тоже потом бежать в отдел, но поспать даже два часа у него не получилось – где-то к одиннадцати в коммуналку вернулся отец, да не один, а с начальником РУВД и Усенковым. По их напряженным лицам Токарев-младший понял, что что-то случилось. Но расспрашивать отца он, конечно, не мог.
А произошло следующее: после сходки в кабинет Василия Павловича заявился Усенков:
– Здравствуй, Василий Павлович.
– Виделись… несколько часов назад… Рапорта писать бум?
Валерий Михайлович поджал губы:
– А что это вы, Токарев, всегда со мной таким тоном разговариваете?
– Каким тоном? – непонимающе приподнял плечи начальник розыска. – Самым обыкновенным тоном…
Усенков сделал вид, что проглотил, и попросил:
– Василий Павлович, а можно дверь закрыть?
– Все можно, – удивился Токарев. – Только зачем?
– Закройте, окажите любезность.
– Оказываю! – раздраженно буркнул Василий Павлович, закрывая дверь своего кабинета.
Усенков дождался, пока начальник ОУРа вернется на свое место, и выдал новую «вводную»:
– Токарев… Мы можем сейчас вызвать начальника РУВД?
Василий Павлович, кроме раздражения, почувствовал какое-то смутное беспокойство – уж больно уверенно выглядел Усенков, явно замысливший какую-нибудь пакость.
– Вызвать начальника? Это как?
– Ну хорошо… не вызвать… что вы все время придираетесь… попросить его спуститься к нам.
Токарев снял трубку местного телефона и сказал спокойно:
– Здорово, Сергеич… Слушай, зайди пожалуйста ко мне… Тут Усенков… похоже – того, увольняет меня…
Валерий Михайлович дождался, пока начальник ОУРа положит трубку на рычаги и только после этого спросил:
– Зачем же вы передергиваете?
Василий Павлович усмехнулся, демонстративно глядя в окно:
– А я тоже интонации чувствую…
Начальник РУВД пришел буквально через пару минут – довольно тягостных, поскольку Усенков и Токарев провели их в напряженном молчании. Когда шеф, в форменной рубашке при погонах, вошел в кабинет, Усенков привстал, а Токарев протянул старому приятелю руку.
– Ну-с, я весь во внимании, – с чуть заметной ноткой иронии обратился начальник РУВД к Усенкову. Валерий Михайлович насупился и наклонил голову:
– Пожалуйста, не перебивайте меня оба…
Полковник милиции, самый старший по званию из присутствовавших в кабинете, дернул бровью: