Тульский – Токарев (Том 2)
Шрифт:
Артур закрыл глаза.
– Лежу на пляжу я и млею и жизни своей не жалею! Хорошо ли тебе, Артур?
– Плохо мне, Варшава…
– А как ты решил жить, Артур?
– По совести, Варшава…
– По совести? Ну так вот тебе еще: когда втыкаешь нож в живот, да надавливаешь – тот дергается, и получается, что с проворотом. Пацаненок тогда завсегда хлюпать начинает, да привставать, что ли… тогда надо наваливаться, чтобы это приглушить…
– Зачем ты?..
– Зачем… Затем!!! Хочешь честно о счастье? Лови! Так вот – после забоя идешь и думаешь, есть горячая вода или нет? Приплелся, а она есть! Хозявой мелкий ежик на голове потер,
– Да. Наверное… – опустил голову Тульский.
Вор удовлетворенно кивнул, плеснул себе еще водки в стакан, посопел в него, однако пить не стал, отставил в сторону. Вздохнув тяжко, поднял глаза на Артура:
– Ну, если услышал – тогда давай о деле поговорим…
– О деле? – встрепенулся Тульский. – Значит, все же случилось что-то?
– Случилось.
Варшава замолчал, закурил, сделал две глубокие затяжки и спросил глухо:
– Раз ты про двойную мокруху вчерашнюю помянул, значит, за Курлисова Вячеслава Сергеевича – в курсе?
– Конечно, – Артур ожидал чего угодно, но только не этого. – С главка двое приезжали, опорник [11] заняли… Меня как молодого им в подсобные выдали… А откуда ты…
– Оттуда, – перебил его мрачно вор. – Это Славка Проблема. Ты его, кстати, даже видел как-то раньше, давно, правда. Он в тот вечер со мной был. Знай это. Не то что делов каких – концерт, посвященный Дню милиции, смотреть шли – ко мне же… Поверь…
– А… – сказал Тульский, совершенно охренев, но чувствуя, как хмель выветривается из головы, будто выдуваемый ледяным сквозняком. – А как же тогда…
11
Опорник – опорный пункт милиции, место работы участкового.
Варшава жестом оборвал его:
– Пионэра своего не забыл еще? Из-за которого Чиркани с Бестом в зону пошли?
Артур уже даже и не пытался ничего спрашивать. Голова у него пошла кругом. Вор затушил окурок и начал рассказывать такое, отчего лейтенанту милиции, уже многое повидавшему, стало знобко между лопатками.
…В тот вечер Варшава и Слава Курлисов по прозвищу Проблема стояли в очереди в гастроном с чеком на триста граммов косхалвы. Ноябрь – время неуютное, тем более что и праздники уже прошли, – но нынче вся страна отмечала День милиции, так что повод под хохотунчик выпить был. Тем более что Слава обожал концерты в День милиции – смотря их, он добрел и раздавал хорошее настроение окружающим. Юморил он в эти часы от души, и вообще для Проблемы этот день был вместо дня рождения. Дело в том, что свои настоящие дни рождения Слава не справлял уже десятилетия, потому как аккурат в шестнадцатилетие был арестован, и осадок остался на всю жизнь.
В магазине пахло слякотью вперемешку с опилками, рассыпанными на мраморной плитке пола. Кореша уже затарились всем необходимым, осталось достоять до косхалвы, которую очень любил Варшава. В честь праздника они не стали лезть без очереди, но ехидные характеры
– Ой, гражданочка, а у вас кефир просроченный!
Полная женщина в демисезонном пальто обернулась:
– Спасибо…
Она кокетливо улыбнулась, решив, что к ней пристают, но приятели уже переключились на хмурую продавщицу. Искоса поглядывая на нее, Слава громким полушепотом начал свое концертное выступление:
– Ишь бумаги ложит на весы! Грамм шестьдесят на ум пошло!
– Согласен, – подыграл ему Варшава. – Страх совсем люди потеряли!
– Помнишь, с нами чалился продавец сельхозмага?
– Тот, что цингу уже на этапе подхватил?
– Он самый! Так вот, дали ему четыре года…
– За шо, не припомнишь?
– А он из каждого ящика по нескольку гвоздей вынимал. По мелочи тырил, расхититель. Так при обыске все гвозди у него в хате повыдергивали как вещественные доказательства, потом эксперты колдовали-мудрили, какие откуда. И ведь доказали. Да-а, БХСС может, когда захочет…
Очередь зашелестела смешками. Продавщица начала злиться и путаться.
– Очень смешно! – парировала она через головы покупателей, приподнявшись на носочки.
– Обхохочешься, – согласился Слава. – За гвоздь по году!
Какой-то мужчина в добротном галстуке решил назидательно возмутиться:
– Чем хвастаетесь?
– Свят-свят-свят, – испуганно перекрестился Проблема. – Мы вот вчерась планировали зубило с арматурного цеха умыкнуть – всю ночь мозговали…
– И очень правильно, Славик, что вовремя отказались от преступного умысла, – скроив лицо куриной попкой, подхватил Варшава. – Во-первых, совестно. Совестно и стыдно. А во-вторых, опасно.
– Еще бы! В местах скупки зубил у уголовки агент на агенте козлом погоняет!
Вот так, шутя и дурачась, очередь достояли и косхалву получили. Настроение было фартовое. Поскольку до концерта еще оставалось достаточно времени, решили заглянуть в «Бочонок», размяться пивком с солеными сушками. В пивбаре, как всегда под вечер, было тесновато. Слава по-хозяйски подвинул сидевшего с недопитой кружкой молодого человека:
– Братишка, задницей вильни в сторону!
Варшава ухмыльнулся и, продолжая беззлобно хохмить, назидательно сказал:
– Слава, следи за базаром! Паренек привыкнет, потом по шоферской статье загремит! [12]
12
Шоферская статья – статья за гомосексуализм. Выражение возникло от шоферской идиомы «неправильно сдал задом».
Парень юмора не понял. Это было видно по его злому лицу, с которым он вынужден был прижиматься к чужой компании. Слава глянул на него и пояснил добродушно:
– Мы говорим, что неправильно задом сдавать – иногда накладно выходит…
– Хотя в трудную годину недостатка в барбарисках не будет!
Варшава и Проблема захмыкали над своими же остротами. Молодой человек сжал зубы и отвернулся, уставившись в пасмурные очертания Среднего проспекта за окном…
Между тем приятели переговаривались. Тема была проста: годы мчатся, жизнь ломала и свободу отнимала, но память – не зла, она выбирает только хорошее, а надежду можно разделить на сколько угодно друзей…