Тульский – Токарев (Том 2)
Шрифт:
…Токарев и Варшава здороваться за руку не стали, но друг другу улыбнулись – слегка. Беседу начал Василий Павлович:
– Что ж это мы, Май Любнардович, через молодежь списываемся? Я бы твой голос и по телефону узнал…
Вор откашлялся и «отбил подачу»:
– Ты, Василь Палыч, знаешь – я по таким телефонам не звонарь.
– Да ладно, – хмыкнул Токарев, закуривая на ветру. – У меня дури бы не хватило – тебя вербовать.
– А я не хочу серьезных людей посылать куда подальше, – ответил Варшава.
Со стороны
Покончив со «вступительной частью», Василий Павлович предложил перейти к сути:
– Но иногда ведь есть о чем потолковать?
– Ох, есть, – вздохнул вор.
– Слушаю тебя внимательно.
Варшава кашлянул и заломил бровь:
– Тебе обстоятельства известны намного лучше моего…
– Смотря что ты вкладываешь в определение обстоятельств.
– Я в тот вечер был со Славиком…
Токарев кивнул:
– Тебе видней. И –?..
– Если б что было в тот вечер, так не пришел бы разбираться…
– А ты разбираться пришел?
Вор чуть нахмурился, уловив попытку «прихватить за язык», но сдержался и ответил вежливо:
– Не пришел бы объяснять… сам бы хвостом подмял, ты б через месяцок через шпиенов исковерканную маляву получил и…
– Ничего бы не доказал?
– В таких делах – нет. Ты извини – я тебя задеть не хочу.
– Я понимаю. Но по-всякому бывает.
– По-всякому! А в этот раз – я сам не знаю, как… Веришь?
Токарев ответил через короткую паузу:
– Больше да, чем нет.
Вор удовлетворенно кивнул, чуть разжался и уже спокойнее рассказал про весь тот вечер, упомянув даже про косхалву и День милиции. После некоторых колебаний он рассказал даже о шахматах с клеймом мастера Ланга:
– Токарев, я о тебе много знаю, ты с языком дружишь. Сейчас я тебе рассказал, как сам лично посылал Беста с Чиркани на хату… Я это не к тому, что, мол, статья – доказать невозможно, да и не нужна тебе эта перхоть… Но нам жить, надеюсь, еще долго…
– И я надеюсь…
– Так вот: если Бест и Чиркани узнают, что я сам тебе об этом эпизоде рассказал, – то поверят, что я их сдал. А я их не сдавал.
– Я знаю.
– Не финки боюсь – у меня репутация…
– У меня – тоже.
– Поэтому и рассказал.
Василий Павлович задумался, походил туда-сюда по набережной, наконец сказал:
– Кое-что я припоминаю о тех шахматах… Дело там действительно было гнилое… Дай-ка мне чуть подумать, бумажки поднять… Считай, что я тебе поверил. Но… Но даже если я и установлю, сам еще не знаю – как, убийцу, то… Тебе ведь о нем сказать, это – как его же и кончить… Зарежете ведь…
– Зарежем, – голос Варшавы прозвучал глухо, но твердо. Токарев вздохнул и развел руками:
– За откровенность спасибо, но тут я вам не помощник.
Глаза
– Ну а девку-то безвинную он на небо… Как с этим?
Токарев чуть отвел взгляд:
– Я тебе вот что скажу: День милиции действительно был. Сам знаешь – мои приехали на место происшествия невменяемыми. К тому же – они молодые, им – все ясно. Посему – общее мнение: Проблема на девку напал, а она успела защититься, чем могла, а могла и заостренной арматуриной, которая там от ремонта осталась…
– Василь Палыч, ну – бред же!..
Начальник ОУРа хмуро кивнул:
– Ну, бред… А если я докажу, не знаю как, что это – бред, то на районе повиснут два трупа, притом – вечно «глухих»… Так что менять я ничего не буду. Юридически – Курлисов совершил покушение на разбойное нападение, при этом был убит гражданкой Гороват.
– Которую он же потом и убил?
– Ну… доубил… На бумаге все сходится.
– Ага, – язвительно ухмыльнулся вор. – Шито-крыто!
Токарев прищурился:
– Откуда это у тебя такая гражданская позиция – ментов мухлежом попрекать?
Варшава сморщился, как от внутренней боли:
– Я не попрекаю… Но мокродел этот – не из блатных…
– Может, спортсмен?
– Нет.
– Это почему? – заинтересовался такой убежденностью начальник ОУРа.
– Когда мы говорим: «валим!», то – режем. А когда спортсмены говорят: «валим!», то – сваливают [16] . Они еще духа не набрались.
Токарев выслушал аргументацию внимательно, но скепсиса своего не скрыл:
16
Имеется в виду, что не убивают, а убегают, уходят от конфликта.
– Не спортсмен, не блатной… Стало быть – маньяк-оборотень? Где-то я уже слышал что-то подобное… И – не раз.
– Не язви.
– Кто из нас – «особо опасный»? Тебе и видней, – отшутился Василий Павлович и тут же добавил, уже серьезно: – И приметы – честно говоря, слабенькие.
Вор, словно вспоминая убийцу, медленно кивнул:
– Приметы… да… он весь такой – обычный… Вот только… он знаешь – без эмоций… даже когда злился… не знаю, как объяснить…
Токарев несколько раздраженно махнул рукой:
– И глаза, как у слепого, – алюминиевые… Слышал!
Варшава, будто его и не перебивали, так же медленно добавил:
– Я его в харю знаю.
– Найдешь – мне скажешь?
– Сам не сдюжу – скажу.
– Вот и поговорили, – заключил начальник ОУРа. – Ладно, давай перемозгуем. Через недельку позвони мне сам, без посредников. Кстати, а откуда ты Тульского знаешь?
Вор прищурился и впервые за весь этот напряженный разговор по-доброму улыбнулся:
– А может, это он меня знает?