Туляки – Герои Советского Союза
Шрифт:
Командир экипажа Василий Гольцов прямо у самолета докладывал о результатах вылета. А штурман Александр Бабушкин, осторожно сняв кассеты с фотопленкой и бережно держа их в руках, передал металлические цилиндры начальнику штаба.
— Здесь все, — сказал он…
Сентябрь 1965 года. На город медленно опускалась прохладная осенняя темнота.
В окнах высоких домов весело вспыхивали вечерние огни, а вдоль прямых улиц выстроились шеренги матовых светильников.
На площади двора, огороженной высокой металлической сетью, мальчишки с громкими
Александр Васильевич Бабушкин подошел к балконной нише. Мягким движением открыл дверь. С интересом прислушался к гомону ребят. Повернулся ко мне. Улыбнулся.
— Ведь мяча почти не видно, а играют с удовольствием, — сказал он. — Растет смена. Хорошо!..
— Тяжелый был тот вылет? — спросил я полковника.
На минуту открытое красивое лицо Александра Васильевича стало задумчивым. Он провел рукой по непокорным русым волосам и просто ответил:
— А какой из них легкий?
…В середине дня 27 октября 1942 года экипаж воздушного разведчика ушел в боевой полет. О том, что город прикрыт отборными фашистскими асами-истребителями и несколькими поясами зенитных батарей, экипаж знал. Но думали все его члены не о том, сколько противника встретят в районе цели, а о том, как прорваться к ней.
Прошло более двадцати лет, но штурман воздушного разведчика до мельчайших деталей помнит события того далекого дня…
На шестикилометровой высоте дышать стало трудно, и экипаж надел кислородные маски. «Петляков» стремительно несся над облаками.
— Командир! Брянск через двенадцать минут. Разворот на юг десять градусов. Снижайся, — отложив в сторону навигационную линейку и ветрочет, сказал штурман.
Летчик плавно положил «ПЕ-2» в разворот.
Стрелок-радист взволнованным голосом сказал в переговорное устройство:
— Сзади и выше три «мессера».
Бабушкин глянул через фонарь кабины назад. Фашистские истребители, разойдясь веером, падали с высоты на советского воздушного разведчика.
— Давай быстрее в облака, Василий. В «клещи» взять нас хотят. А мы почти у цели.
Осиное тело «Мессершмитта» пронеслось чуть правее и выше «ПЕ-2». Штурман, поймав в кольцо прицела вражеский истребитель, дал длинную очередь.
Трасса пуль вонзилась в сизое тело «мессера»…
Гольцов толкнул штурвальную колонку от себя до упора. Самолет, войдя в отвесное пике, ринулся вниз.
На фонарь кабины быстро надвигалась серая пелена облаков. Огромная сила перегрузки вдавила Александра в сиденье. От быстрого перепада высоты в ушах нестерпимо ломило.
Дождь пуль и снарядов ударил по «Петлякову».
Сидя чуть правее и сзади, Бабушкин посмотрел на напряженное лицо своего летчика. Тот едва уловимым днижением штурвала отвернул самолет…
Они ворвались в облака, и «мессеры» их потеряли.
А над Брянском, лежавшим темным обгоревшим пятном, среди подступившего к окраинам города леса их схватили в свои смертельные объятия разрывы зенитных снарядов.
Внизу лежала истерзанная
— Так держать! — еще раз сказал штурман командиру самолета. Он включил фотоаппараты. От того, как летчик выдержит режим полета, будет зависеть качество снимков.
Впереди показался фашистский аэродром. Гольцов коротко бросил:
— Дай курс отхода.
— Пройдем траверз Варварихи, разворот девяносто градусов на северо-восток, — ответил командиру Александр.
Сфотографировав аэродром противника, Гольцов дал полный газ моторам и, резко набирая высоту, ввел «Петлякова» в облака.
«Как сработали фотоаппараты? Целы ли кассеты с пленкой? Ведь на самолете живого места нет», — волновался весь обратный путь Бабушкин…
Экипаж боевую задачу выполнил блестяще. Ценные фоторазведывательные данные были доставлены командованию фронта вовремя…
Бабушкин скупо рассказывает о себе. А вспомнить ему есть что. Ведь только боевых вылетов на разведку и бомбардировку у этого удивительной судьбы человека около двухсот. Он являлся одним из лучших мастеров аэрофоторазведки и, как правило, выполнял особо важные и ответственные задания командования.
Об объеме боевой работы воздушного разведчика могут свидетельствовать такие цифры: в ходе Белорусской и Восточно-Прусской операций экипаж, в составе которого он летал, обнаружил и сфотографировал 2132 самолета, 185 железнодорожных эшелонов, 687 танков, 36 морских и речных транспортов, провел 19 воздушных боев…
Январь 1945 года. Войска 3-го Белорусского фронта изготовились для окончательного удара по восточно-прусской группировке противника. Командованию фронта требовались точные данные о военно-морских базах фашистов в Пиллау и Кенигсберге.
Ранним утром из облаков, висевших над Балтийским морем, неожиданно для фашистов выскочил советский самолет и пошел над акваторией порта Пиллау. Опомнившиеся немецкие зенитчики усеяли небо разрывами снарядов. Самолет выполнил противозенитный маневр и с набором высоты ушел в облака.
Через несколько минут этот же самолет появился с противоположной стороны. Опять застучали зенитки.
Когда «Петляков» в третий раз вывалился из облаков над Пиллау, зенитчики передали эстафету асам особой истребительной авиагруппы «Мельдерс». Завязался воздушный бой.
К удивлению гитлеровских пилотов, советский разведчик не бросился в облака. Летчик «Петлякова» смело развернул свой самолет навстречу «фокке-вульфам» и пошел в атаку.
Бабушкин и стрелок-радист Петр Скориков свалили с неба одного фашиста. «Фоккера» бросились врассыпную.
Через два часа на столе начальника штаба 3-го Прибалтийского фронта лежали исчерпывающие фоторазведывательные данные о противнике.
Баранов Виктор Ильич