Туман на болотах
Шрифт:
— Замолчи, Рыжий! — прошипела я, в нарушение всех правил называя мальчика прозвищем, которое он не любил.
— Мисс Джонс! — Резкий окрик директора сразу поставил меня на место. — Не забывайте о своей должности! Или, если я не ошибаюсь, — вы ровесница этого мальчика, а не его учитель.
Мне не понравилось, что он отчитывает меня, как тринадцатилетнюю девчонку, но директор улыбнулся с видом превосходства и отвернулся.
— Что мы теперь будем делать, пап?
Мистер Хардвик подошел к своему сыну, одиноко стоявшему
— Верно, нам придется выбираться отсюда, сынок!
Меня поразила нежность, с которой он обратился к сыну. Удивительно, что этот жесткий, непреклонный человек может быть таким мягким. Я видела, что он пытается скрыть свою тревогу, и, когда он отошел от ребят, робко двинулась за ним. Я опасалась нарваться на грубость, но все-таки спросила:
— Что... что вы собираетесь делать, мистер Хардвик? Мне очень жаль, что так получилось.
Он пожал плечами:
— Ладно, забудем об этом. Я тоже приложил к этому руку. — Он взглянул на меня: — Мне тоже очень жаль.
По-видимому, извинения давались ему с трудом. Он явно не относился к людям, которые часто это делают.
— Мы уже опоздали, — посмотрел он на свои часы. — До общежития еще двадцать миль. В таком тумане, — он с досадой оглядел сгустившуюся пелену, — дорога займет не меньше двух часов.
Чувствуя нерешительность директора, я рискнула прервать его размышления и предложила:
— Прежде чем решать, что нам делать, может, сначала попытаемся выровнять микроавтобус, мистер Хардвик?
Он не рассердился и неожиданно улыбнулся, да такой приятной улыбкой, что мой пульс участился.
— В этом что-то есть, мисс Джонс. Вероятно, вы правы.
Я не стала дожидаться дальнейших распоряжений и сразу принялась за дело.
— Пошли, ребята, попробуем вместе толкать автобус.
Все как сумасшедшие ринулись к задней части машины: перепачканные грязью школьники превратились в маленьких дьяволят, принявшись драться и толкаться, чтобы занять место получше.
— Мисс Джонс! — донесся усталый голос поверх всклокоченных голов. — Уверен, если бы вы сначала подумали, то поняли бы, что мы не можем толкать автобус все вместе. Во-первых, всем не протиснуться к нему. Во-вторых, кто-то должен и тянуть.
Он забрался в автобус через боковую дверь и нашел под сиденьем моток веревки. Потом спрыгнул на землю, размотал веревку и крепко привязал ее в двух местах к переднему бамперу.
— Мне нужно пять мальчиков. Остальные могут толкать, кроме, конечно, мисс Джонс. Она мало весит, поэтому может сесть за руль. — Мистер Хардвик что-то пробормотал себе под нос, и стоявшие рядом мальчишки рассмеялись.
— Он сказал: «Да поможет нам Бог», мисс Джонс! — злорадно крикнул Рыжий. Все засмеялись, и мои кулаки сжались.
Я забралась в автобус, и мне пришлось крепко держаться на сиденье, чтобы меня не снесло с места. И почему-то вздрогнула от испуга, когда нажала на стартер
— Ради всего святого, мисс Джонс, не задавите мальчиков! Я понимаю, вы готовы меня убить, но пожалейте хоть их!
Я стиснула зубы.
— Отпустите ручной тормоз, мисс Джонс, ногу на педаль, мисс Джонс... Теперь все-е-е навалились...
Через пятнадцать минут микроавтобус мирно стоял на ровной поверхности у края дороги. Мистер Хардвик осмотрелся вокруг и вновь проявил удивительное для себя человеческое качество — он дрожал.
— Этот мерзкий туман... Холод пробирает до костей, и хочется есть. — Он хлопнул в ладоши в ответ на многочисленные «мне тоже, сэр» и посмотрел на меня: — Как у нас с едой, мисс Джонс? Кажется, еще остались какие-то запасы?
— Да, мистер Хардвик. У нас осталось несколько бутербродов, хлеб, масло и сыр. Мы можем вскипятить воду на примусе и приготовить чай...
— Отлично. — Мистер Хардвик махнул рукой. — Отправляйтесь есть бутерброды, мальчики. Мисс Джонс, проследите, чтобы они вошли в автобус организованным порядком.
Я приняла свой самый свирепый вид старшего сержанта и угрожающе уставилась на них. Пара ребят попыталась затеять потасовку, но я схватила обоих за шиворот и хорошенько встряхнула. Колин Хардвик заходил в автобус последним, и кто-то попытался тут же вытолкать его. Я пришла на помощь, испытывая необъяснимую жалость к этому застенчивому ребенку, сыну сурового директора. Открыв его рюкзачок, я обнаружила там бутерброды и передала ему.
— Все в порядке? — улыбнулась я, и он благодарно кивнул.
Мистер Хардвик занял водительское место. Я села рядом и принялась копаться в своем рюкзаке, ища еду.
— Не нужно нянчиться с моим сыном, мисс Джонс. — Мистер Хардвик посмотрел на ветровое стекло. — Ему тринадцать, как и всем остальным. Он должен сам о себе заботиться.
— Извините.
Не знаю почему, но его упрек меня огорчил, и я поглощала свои бутерброды в полном молчании. Мистер Хардвик тоже не произносил ни слова. Время от времени он еще смотрел по сторонам, но потом неподвижно уставился в окно. Мне же очень хотелось найти какую-то общую тему для разговора, но мы лишь прислушивались к болтовне мальчишек в салоне и жевали, вместо того чтобы о чем-то поговорить. Наконец мы поели, и он скомкал пакет, в котором лежали бутерброды.
— Есть куда выбросить мусор?
Я нашла большой бумажный пакет и протянула ему. Он бросил в него мусор.
— Проследите, чтобы мальчики тоже убрали за собой. Мы не должны оставлять после себя ни соринки! А как насчет чая?
Я понимала, что должна выполнять его приказы, — в конце концов, я всего лишь младший член преподавательского состава, — но, видимо, он почувствовал даже своей толстой кожей мое недовольство тем, что со мной обращаются как с прислугой, потому что тон его стал извиняющимся: