Туман над Парагон-уок

Перри Энн

Подсознательно Шарлотта с самого начала осознавала, что это было глупо, но любопытство затмевало опасность и заставляло умолкнуть голос разума. Теперь она смотрела на Аларика и чувствовала мертвую хватку Эмили. Был ли он главным здесь, черным магом? Может быть, поэтому Селена считала, что именно он напал на нее… или почему Джессамин знала, что он не нападал? Или… может ли быть такое, что главой была женщина… сама Джессамин? Голова у Шарлотты шла кругом от сонма самых страшных предположений.

Аларик

подошел к ним, все еще слегка улыбаясь, но с глубокой складкой между бровями.

— Я думаю, всем нам лучше уйти отсюда, — сказал он мягко. — Это крайне неприятное место, и я не желаю быть застигнутым здесь врасплох, если один из постоянных посетителей решит сюда прийти.

— По… сто… постоянных? — Шарлотта начала запинаться.

Улыбка француза стала шире, затем он рассмеялся.

— Боже милосердный, вы думаете, что я один из них? Я разочарован, Шарлотта.

Покраснев, она требовательно спросила:

— Тогда кто? Афтон Нэш?

Поль взял ее под руку и вывел на солнце; Эмили, не отставая, последовала за ней. Аларик толкнул дверь, закрывая ее, и продолжил путь по дорожке мимо растений с горькими листьями.

— Нет, Афтон слишком миролюбив для дел подобного сорта. Кроме того, его форма ханжества будет поизощреннее.

— Тогда кто? — Шарлотта была уверена, что это не Джордж, и не боялась ответа.

— Фредди Дилбридж, — уверенно сказал Поль. — Бедняга Грейс усердно закрывает на это глаза, притворяясь, что он просто в меру похотлив.

— Кто еще? — Шарлотта шла рядом с Полем, оставив Эмили позади.

— Селена, конечно, — отвечал он. — Еще, надо думать, Алджернон. Маленькая бедняжка Фанни — по крайней мере, перед тем, как она умерла… Я бы предположил так. Феба знает об этом, разумеется… Она не так невинна, как кажется… и, без сомнения, Халлам. И, естественно, Фулберт знал — судя по тому, что он говорил, хотя его никогда не приглашали…

Все становилось на свои места.

— Что они там делают? — спросила она.

Уголки губ Аларика опустились — печально и немного презрительно.

— Ничего особенного в большинстве случаев. Немного злобствуют, воображают, что занимаются магией, вызывают демонов.

— Вы не думаете, что это может быть… по-настоящему? — Этот вопрос прозвучал несколько странно — на пустыре рядом с летним садом, рядом с пляжной изгородью и зеленью, трепещущей на ветру. Становилось все жарче и тише, небо покрывалось тучами; укусы мошкары становились все злее.

— Нет, моя дорогая, — Поль посмотрел ей в глаза. — Я так не думаю.

— Феба так думает.

— Да, я знаю. Она представляет себе глупую и опасную игру, в результате которой на свободу вдруг вырвались некие духи и начали разгуливать по Парагон-уок, сея смерть и безумие, вырвавшееся из самых темных уголков сознания. —

Он криво улыбнулся, оставаясь, впрочем, при этом вполне серьезным.

Шарлотта поморщилась.

— Существует ли черная магия?

— Да. — Поль открыл калитку в изгороди и сделал шаг назад, чтобы пропустить их. — Определенно существует. Но не в данном случае.

Они снова присоединились к пестрому обществу, гуляющему в саду. Никто не заметил, как они покинули пикник и как вернулись. В одной из группок мисс Летиция покорно слушала леди Тамворт, излагающую свое мнение об опасностях неравного брака. В другой Селена вела жаркий спор с Грейс Дилбридж. Все было как обычно. Казалось, что сестры отсутствовали всего одну минуту. Шарлотта тряхнула головой, избавляясь от видения: Фредди Дилбридж, стоящий, как обычно, со стаканом в руке рядом с бледными розами, одетый в балахон с капюшоном на голове и проводящий ночные сборища внутри пентаграммы, воображая, что он вызывает дьявола или проводит черную мессу, раздевая невинную Фанни и выжигая на ее теле неправильный крест…

Как мало известно нам о мыслях, которые роятся в головах людей, скрытые повседневной маской хороших манер!.. Теперь Шарлотта должна будет прилагать значительные усилия, чтобы сохранять вежливую любезность в общении с Фредди.

— Не говори ничего, — предупредила ее Эмили.

— Я и не собираюсь, — отрезала Шарлотта. — Не о чем говорить.

— Я боялась, что ты попытаешься указать им, насколько безнравственны их деяния.

— Именно поэтому им все это нравится.

Шарлотта подобрала юбки и свернула к Фебе и Диггори. Афтон стоял рядом, позади них. Подойдя, она поняла, что все трое ведут неприятный разговор.

— … чертовски глупая женщина с разгоряченным мозгом, — со злостью говорил Афтон. — Она должна оставаться дома и заниматься чем-нибудь полезным.

— Легко сказать, если это не относится к тебе. — Диггори презрительно скривился.

— Это вряд ли может относиться ко мне. — Брови Афтона поднялись вверх, выражая сарказм. — Насильник должен быть довольно умным, чтобы удержать меня.

Диггори окинул его неприязненным взглядом.

— Он был бы в полном отчаянии. Я лично предпочел бы собаку.

— Тогда, если бы собаку изнасиловали, мы знали бы, где искать, — холодно сказал Афтон. — Ты водишься с очень странной компанией, Диггори. Твои вкусы становятся извращенными.

— По крайней мере, у меня есть вкусы, — сразу же возразил Диггори. — Иногда мне кажется, что ты совершенно высох и в тебе совсем не осталось страсти. Мне нетрудно поверить, что все проявления жизни омерзительны для тебя, и все, напоминающее тебе, что у тебя есть тело, выглядит в твоем мнении извращением…