Туман над Токио
Шрифт:
– Слушай, я предупредила своего менеджера об отказе от поцелуев. Менеджер уже позвонила господину Накамура и всё улажено.
Джонни обиделся:
– А я вот получил приглашение на кастинг «Ромео и Джульетты», готовящейся к выходу в январе.
– Неужели на роль Ромео? – влезла я в супружеские распри.
Татьяна сухо поздравила супруга и, повернувшись ко мне, цокнула языком: «Какой там Ромео! Его и на роль Париса не возьмут. Ромео у них будет из Страны восходящего солнца. На главные роли чужих не берут! Ха-ха… А наш Джонни будет статистом… каким-нибудь служкой у Капулетти…»
Трудно было поверить в то, что Джонни, жгучего брюнета, метр восемьдесят ростом, и вообще прирождённого итальянского любовника, на роль Ромео
– Не возьмут! – подтвердила Татьяна – Тут даже истинного арийца Гитлера играют отечественные актёры!
Режиссёр созвал народ на отработку начальной сцены. Английское судно «Faith» входит в Нагасакскую гавань. С очерченного мелом трапа спускается Мураниши-сан. За ним англичанки – Татьяна и я, а потом массовка. Джонни и Марк встречают господина Мураниши на берегу.
Мы выстроились в цепочку, в порядке греческого алфавита. Нагао-сан, альфа, разумеется, во главе. Таня на пять минут оказалась в позиции «бета», а я в «гаммах». Звёздный Нагао-сан, без капризов, до неприличия скромно вслушивался в указания режиссёра, не встревая, не переча и не навязывая своих требований. Татьяна дышала ему в затылок. Английских леди встречали японские представители неизвестно чего. А вслед за мной матрос нёс мои коробки со шляпами и чемоданы с бриллиантами. Матросом был красивый парень, танцор Джун. Он уважительно, как знатной даме, объяснял мне то, что я не совсем понимала в замечаниях режиссёра. Мы разговорились, и в перерыве он познакомил меня и Татьяну с другими красавчиками-танцорами. Я сказала, что могу танцевать аргентинское танго, которому училась в танцевальной студии в Париже, и даже ездила на фестиваль в Буэнос-Айрес. Один из парней, Аракава, обрадовался:
– О! Здорово! А я по совместительству преподаю танго в Токио.
Ну вот и славненько… Контакт по совпадению интересов есть!
Пока мы беседовали с танцорами, смеясь и кокетничая, Нагао-сан недовольно зыркал в нашу сторону. А другие VIP-персоны любезничали между собой.
Сразу после перерыва режиссёр вызвал Татьяну и Джонни. Все с нескрываемым удовольствием созерцали сцену пламенной встречи английских любовников. Татьяна издалека бежала к любимому с криком «Майкл!», бросалась ему в объятия, а её партнёр Майкл, то есть Джонни, кружил её по сцене, протягивая губы для поцелуя. Татьяна отвернула от партнёра лицо, а режиссёр понимающе кивнул, в смысле «Да-да, предупреждён!».
Татьяна возвращалась на место с гримасой, близкой к отвращению, и ворчала: «Вот влипла! И так будет все три месяца!» А Джонни остался доволен близостью с партнёршей и приглаживал растрёпанные кудри.
Я старательно делала вид, что слежу за текстом и понимаю написанное. Перелистывала вместе со всеми страницы, а также не забывала и прятаться за колонну от настойчивых взглядов кумира всех японских женщин. Затем осаждала себя: «А куда ему смотреть, как не прямо перед собой? А тут я сижу… Ну да, очень я ему нужна! У него таких, как я, хоть пруд пруди… А может, он на Марка смотрит? Или на Джонни? Знаменитости – народ сложный, зачастую не гетеросексуальный [31] …»
31
Гетеросексуальность – сексуальная ориентация, определяемая как эмоциональное, романтическое (платоническое), эротическое (чувственное) либо половое влечение к лицам другого биологического пола.
К трём часам наступила сцена помолвки. Нагао-сан гипнотическим взглядом проникал мне в душу, протягивая руку для пожатия. Маэстро был как оголённый провод – при контакте с его кожей меня прошибало током.
Такой поворот событий не был предусмотрен. Меня и в школе тошнило от опытов по воздействию электрического тока на мышцы расчленённой лягушки. «Попробую-ка я завтра увильнуть от рукопожатия», –
Надо сказать, что у меня никогда не выявлялось тяги к знаменитостям. В юности я не пищала и не плакала от восторга на концертах какой-нибудь рок или поп-звезды. Мне не нужны были их автографы, и знакомство с народными любимцами мне было безразлично. Кумиры избалованы визгом девиц. И известность открывает им доступ не столько ко всем видам материальных благ, сколько к вседозволенности и имперской убеждённости в том, что они, избранники, получают естественное право владеть любой понравившейся им женщиной. Достаточно было почувствовать, что кумир, плейбой или просто самовлюблённый стиляга уверен в том, что от его неотразимости я уже вверх лапками, как внутри меня со злостью захлопывалась какая-то дверца. А дальше все применяемые им чары и шаблоны соблазнения были бесполезны. Я становилась недоступной. Поэтому в целях экономии энергии я поворачивалась к нему спиной ещё в самом начале звёздных игр.
Когда режиссёр объявил об окончании репетиции, я зашла внутрь раздевалки. За её тонкой стенкой в репетиционном зале меня ждала Татьяна. Был уговор идти к метро вместе. Пока я переодевалась, к Татьяне подошла Агнесса – я узнала её голос. Агнесса была наполовину американкой, наполовину японкой. Таких здесь называли «хафф», от английского слова «haff», то есть половина. В спектакле Агнесса участвовала в основном в массовке, а в двух-трёх сценах танцевала с пятью другими японскими девушками. Весь коллектив называл их «dancers», танцовщицами, хотя ни одна из них не являлась профессиональной.
Агнесса спросила у Татьяны, кого та ожидает.
– Госпожу Аш, – ответила моя приятельница.
– А! Мадмуазель Аш? – с прекрасным французским прононсом и явной издёвочкой хихикнула Агнесса.
И обе почему-то ехидно засмеялись. Мне стало не по себе. Несмотря на это, я пошла с Татьяной к метро, хотя и её смех, и смех танцовщицы Агнессы ввели меня в недоумение. Этим двоим я уже не доверяла.
Татьяна всю дорогу рассказывала о своём богатом опыте в японском шоу-бизнесе.
– А в прошлом году, значит, пошла я на кастинг ещё одного рекламного ролика. Два дня с утра до вечера продюсеры проводили отбор девушек. Я намаялась в очереди часов восемь. Столпотворение… Жара… Тётки все злые… Продюсеры, как церберы… И в итоге ни одна из шестисот девушек им не подошла! Потом вроде два дня парней мочалили. И что ты думаешь? В рекламу взяли… собаку!
– О! А! – восклицала я, начиная сомневаться в правдоподобности того, что мне тут толкуют, и чувствуя, как с ушей у меня виснет лапша.
Около метро я предложила Татьяне:
– Вон кафе… Давай выпьем кофе, посидим, поболтаем?
Нет, у Татьяны в шесть тридцать свидание.
Ну ладно… До завтра!
Глава 8
Я всё-таки порылась в интернете и разыскала на сайте YouTube рекламу, на которую не взяли ни шестьсот девушек, ни столько же парней, а одну-единственную собаку. Зато красавицу и милашку. Белоснежная лайка с небесно-голубыми глазами рекламировала средство от болей в желудке при переедании… Ну и коту понятно, что рекламодателям собака выходит дешевле. Но зачем же устраивать зверские пытки молодому поколению, пробивающемуся правдами и неправдами в шоу-бизнес и жаждущему урвать полмиллиона йен за несколько секунд на экране?
Приверженность к демократии здорово негодовала внутри меня. Было ясно, что мне с моим мировоззрением трудно будет вписаться в японский шоу-бизнес. Но хоть лапшу на уши мне, по всей вероятности, не навешивали.
Репетиция началась, а стул Нагао-сан был пуст. Неужели опаздывает? Я уткнулась в текст, не прячась за колонну. Вскоре нас вызвали на сцену прибытия английского судна «Faith» в Нагасакскую гавань. Режиссёр между делом сказал, что сегодня Нагао-сан даёт концерт, и за него будет репетировать его помощник Кейширо-сан.