Туман. Авель Санчес; Тиран Бандерас; Салакаин отважный. Вечера в Буэн-Ретиро
Шрифт:
— Снова угадал!
И улыбнулся стоявшему рядом тихому, безразличному к происходящему игроку, сильно смахивающему на скелет, на котором, словно на вешалке, болталась грязная куртка из грубой парусины. Начато снова погрузился в созерцание карточной колоды в руках банкомета. Вдруг решившись, он вытащил горстку монет и бросил их на грязное одеяло, которое в тюрьмах заменяет зеленое сукно:
— Ставлю десять соль на его мерзопакостное королевское величество!
Оборванец заметил:
— Удваиваю.
— Открой!
— Любуйся!
Чучо
— В плаченном нашем положении выиграть или проиграть не имеет ровным счетом никакого значения. Фосо-Пальмитос нас всех уравняет.
Сосед отрицательно затряс головой и, устало наморщив желтое свое лицо, смахивающее на проткнутый пузырь, из которого вытекает воздух, сказал:
— Покуда человек жив, деньги всегда имеют значение. Иначе и быть не может!
Начито вздохнул:
— Какое утешение могут дать деньги приговоренному к смерти?
— Выигрыш помогает, по крайней мере, забыться… Стало быть, деньги полезны человеку до самого последнего его вздоха.
— А ты, братец, тоже приговорен к смерти?
— Откуда мне знать!
— Ты протягиваешь мне соломинку. Ставлю пятьдесят соль на шестерку.
Карта Начито взяла, сосед снова наморщился:
— Вам всегда так везет?
— Пожаловаться не могу.
— А что, если я войду с вами в долю и к вашим прибавлю свои пять соль? Я вмешиваться не буду.
— Играем до пяти раз.
— Игру ведете вы, по своему усмотрению.
— Ставим на валета.
— Вашу любимую карту?
— Она возьмет.
— Не слишком ли часто вы на нее ставите?
— И все-таки ставим на валета.
Чучо медленно метал, держа колоду на виду, чтобы все видели ее. Перед тем как сдать карту Вегильясу, он на мгновение задержал свободную руку в воздухе. Выпал валет. Начито сгреб банк, разделил: столбик монет на две части, шепнув скелетоподобному соседу:
— Ну, что я говорил?
— Можно подумать, что вы видите колоду насквозь!
— Теперь поставим на семерку.
— Почему? Странная какая-то игра!
— Вовсе не странная. Называется она «за и против». Сначала я ставил на карту, которую люблю, и в благодарность она отвечала мне взаимностью, теперь же хочу поставить на семерку, к которой я равнодушен, и она в отместку может сыграть «против».
— Вы называете эту игру «за
— Не мудрено, я только что ее придумал.
— Стало быть, сейчас мы проиграем?
— Ан выпала семерка!
— В жизни своей не видывал такого везения!..
— Теперь попробуем сыграть на даму? Идет?
— Воля ваша… Мы выиграли! Разделим…
— Еще два раза.
— Теперь мы наверняка проиграем.
— Или выиграем. Карта «за» — пятерка. Поставим на ту, которая «против».
— Вот это игра! Отделите половину банка.
— Ничего не буду отделять. Восемьдесят соль на тройку!
— Зря.
— Не вечно же выигрывать!
— Пасуйте!
Чучо Оборванец, скосив один глаз, оценивает сданные две карты. Презрительно присвистнул:
— Пссс… Пока на равных.
Он положил колоду на одеяло и отер лоб нарядным шелковым платком. Затаив дыхание, игроки сгрудились вокруг.
Чучо с наигранным равнодушием, которое не могло, однако, скрыть тайного напряжения, начал сдавать. Выпала тройка, на которую доставил Начито. Сидевший рядом с ним «Скелет» затрепетал:
— Выиграли!
Посучив костяшками пальцев об одеяло, Начито потребовал:
— Сто шестьдесят соль.
Чучо Оборванец отсчитал деньги и, уставившись на него с издевкой, сказал:
— Другой бы, чуточку похрабрее, при этаком везении уже давно бы сорвал банк. А этому хоть кол па голове теши! Трусливый осел!
Начато, добродушно улыбаясь, собрал деньги и радостно воскликнул:
— Ква! Ква!
Некто, прозываемый капитаном Вигури, сердито пробурчал:
— Везет же придуркам!
А в это время обтянутый кожей скелет нашептывай Начито:
— Поделим деньги — и баста…
Печально нахмурившись, Начито покачал головой:
— Еще раз сыграем, тогда!
— Глупо! Зачем искушать судьбу!
— Если проиграем в карты, выиграем в другом. Кто знает? А вдруг нас, в награду, не расстреляют? А коли выиграем, нас уж наверняка шлепнут!
— Бросьте молоть чепуху и искушать провидение.
— Поставим на валета.
— Гиблое дело!
— С валета начали, с валетом и в могилу. Дружище банкомет, сто шестьдесят соль на валета!
Оборванец оживился:
— Идет!
Начито залебезил:
— Спасибо! Очень мило с пашей стороны!
Скривившись, шулер проворчал:
— Знаю я твои «спасибо»! Ими я сыт по горло!
Он перевернул колоду: внизу оказался валет. Среди игроков пронесся шепот. Начито побледнел, руки его дрожали:
— Уж лучше бы эта карта была бита! Значит, та, которая «против», тянет нас за собой в Фосо-Пальмитос!
Замогильным голосом Скелет выдохнул:
— Значит, по сто двадцать семь монет на брата.