Туманная река
Шрифт:
— продолжил я петь, искоса поглядывая за маневрами директора школы, -
Хотя и ждешь с надеждой перемены,— директор между тем, остановился около стола, где заседал худсовет и замер с открытым ртом, слушая нашу игру, -
НоНовый хит, который я скоммуниздил из будущего, а именно из творчества Дядурова и Флярковского, школьниками был встречен более чем прохладно, однако директор от аплодисментов отбил свои широченные ладони, ему так же охотно вторили и другие члены художественного совета. Знакомая картина, что не интересует молодежь, интересно старшему поколению, и наоборот.
— Отличная песня! — выкрикнул директор, — молодцы! Завтра будете этой песней завершать наш отчетный концерт! Эх! Мужики!
Мне, почему то подумалось, что из него выйдет отличный директор колхоза, или завода. В принципе, чем наша школа не колхоз.
— Так нам что? — решил уточнить я, — с одной песней выступать или все пять исполнить?
— Отличная идея! — директора так и распирал энтузиазм, еще немного и он устроит прямо сейчас внеочередной комсомольский субботник, причем припашет всех без разбору, и школьников с октябрятами и даже тех, кто совсем не комсомольцы.
— Значит так, — начал распоряжаться директор, — после концерта все стулья отодвигаем ближе к стенам и устраиваем настоящий танцевальный вечер. И вы исполните все свои вальсы, польки и прочее танго. Молодцы!
Завуч тут же попыталась возражать своему непосредственному начальнику, но директор отмахнулся от Маргариты Сергеевны, как от надоедливой мухи. После чего народ из зала стал потихоньку расходиться, а я поздравил всех своих ребят с дебютом.
— Вообще неплохо было бы сегодня вечером еще порепетировать, — сказал я, — Петро, ты как?
— Можно. Только мне поздно вечером до дома неудобно будет добираться, — ответил ударник.
— Выделим тебе шикарную раскладушку, ночуй, не хочу, — пробасил, новоиспеченный басист, Вадька Бура.
— Отлично, — обрадовался я, — мы просто обязаны завтра всех порвать! Кстати, Ирина, а ты сможешь сегодня с нами поиграть?
— Не знаю, меня мама, наверное, не отпустит. Вот если, только ты сам сходишь к нам домой и поговоришь с ней, — она посмотрела на меня большими влюбленными карими глазами.
— Если мама не отпускает, то сиди дома, — ответила за меня Наташка.
Вдруг у Иринки из глаз брызнули слезы и она резко развернувшись, убежала прочь.
— Наташа, ты чего? — меня реально стала подбешивать эта безосновательная ревность, — нам завтра выступать, посмотри, сколько мы усилий приложили, хочешь, чтобы все это пошло
— Извини, я не подумала, — пролепетала девчонка.
3
Я махнул рукой и пошел помогать ребятам, собирать наши инструменты. И хорошо, что детский дом находился в десяти минутах ходьбы от школы, потому что пришлось делать две ходки. Сначала мы перенесли гитары, которые можно было принять за балалайки, и синтезатор, потом колонки и барабаны. Санька Зёма и Толик Маэстро всю дорогу недовольно кряхтели, на что я благосклонно освободил парней от вечерних занятий турником и брусьями. Вадька Бура лишь посмеивался над товарищами, для него физические упражнения были в удовольствие. Мы снова расположились для репетиции в широком коридоре нашего производственного корпуса. Зёма улетел с последними нашими накоплениями в магазин, за конфетами, печеньем и грузинским чаем.
— Может быть за портвейшком сгонять? — подмигнул мне барабанщик Петр, — у меня деньги есть.
— Давай так Петро, — вспомнив свою глупую бурную молодость, скривился я, — пока с нами играешь сухой закон, без нас, пей хоть три топора, хоть тридцать три несчастья. Ты пойми, дружище, от этой гадости гении спивались, плохо кончив, а мы даже не успеем и до середнячков дорасти. Без обид?
Взгрустнувший барабанщик согласно кивнул. Я хлопнул пару раз в ладоши, призвав всеобщего внимания. Толик, Наташка и Вадька с Петром посмотрели внимательно на меня.
— Предлагаю на завтрашний концерт следующий репертуар, — начал я, — первая композиция «Когда уйдем со школьного двора». Понимаю, песенка не очень, но сбацаем ее для директора. Далее, нам нужно сыграть инструментальное попурри, танго, Рио-Рита, полька «Бабочка»…
— Семь сорок! — радостно выкрикнул толик Маэстро.
— Чур, тебя, — я заражал, — сыграем «Яблочко» и хватит.
— Может быть еще «Калинку малинку» исполнить, — робко добавила красавица Наташка, которая еще чувствовала за собой вину, — я и слова этой песни знаю.
— Отлично! — согласился я, — кто за, прошу поднять руки.
Вадька Бура единственный поднял руку.
— Значит единогласно, — под всеобщий хохот заключил я, — далее наш хит «Летящей походкой», потом Наташа ты исполнишь про «Розовый вечер» и «Капризный май». Закончим, — я чуть было не сказал «Шизгарой», — э-э-э, «Гитарами».
— Нормально, — задумчиво проговорил Петро, — но не плохо бы еще сыграть медляк.
— Точно! Белый танец, — добавил я.
— Чё? — хором спросили Толик и Вадька.
— В былые времена на балах на белый танец дамы сами приглашали кавалеров, — пояснил я свою мысль.
— Медляк, — задумался Маэстро, — ну, что давайте «Журавлей» споем.
Далеко, далеко, далеко журавли улетели,— напел он свою зоновскую песню.
Тут на репетиционную базу залетел Санька, — ну все в ажуре, все купил, чай, конфеты и вино!
— Зёма, а по шее не хочешь? — спросил я, почесав свой с разбитыми костяшками кулак.