Туманная земля. Открытие Рафлза Хоу
Шрифт:
– Так ты считаешь, Мэри, что все прошло неплохо?
– Сносно, Том. Там были двое, они всюду совали носы, вынюхивали и выпытывали. Называют себя учеными. Боюсь, в присутствии таких пройдох даже у библейских патриархов опустились бы руки. Какой уж тут союз сердец, о котором говорится в Библии.
– Ты абсолютно права! – в сердцах воскликнул Линден. – Герцогиня была довольна?
– Думаю, очень. И Аткинсон, хирург, тоже. Был еще новый гость, журналист Мелоун. Лорду и леди Монтнуар, а также сэру Джеймсу Смиту и мистеру Мейли явились их близкие.
– Не удалась
– А они-то думали, что помогают. Таких людей много. Других сбивают с толку, а себя только обманывают.
– А вот в транс я вошел легко, и рад, что материализация удалась. Но сил потерял много. Сегодня утром я как выжатый лимон.
– Да, тебе прилично досталось. Пожалуй, надо поехать в Маргит отдохнуть.
– Может, на Пасху удастся выкроить недельку. Хотелось бы. Чтение мыслей и ясновидение еще куда ни шло. А вот материализация меня очень изматывает. Но я еще не так плох, как Хэллоуз. Тот, говорят, после сеансов не может перевести дух и валится замертво на пол.
– Говорят, – с горечью подтвердила жена. – Его каждый раз отпаивают виски. Он уже не может обойтись без алкоголя, и скоро, у нас будет еще один медиум-пьяница. Все наперед известно. Остерегайся этого, Том!
– При нашей профессии нельзя употреблять крепкие напитки и лучше быть вегетарианцем. Но призывать к этому я не могу, потому что сам объедаюсь яйцами и беконом. Господи, Мэри! Уже больше десяти, а я жду утром нескольких клиентов. Надо немного подработать.
– Деньги прямо тают, Том.
– К чему нам лишние деньги? На жизнь есть – и хватит. Сядем на мель – о нас позаботятся.
– Потерявшие силу медиумы никому не нужны. О них быстро забывают.
– Забывают богачи, а не настоящие спиритуалисты, – пылко возразил Том Линден. – Стыдно вспомнить, как некая леди или некая графиня, изливавшиеся в благодарности медиуму, даровавшему покой их душам, затем преспокойно давали ему умирать в канаве или гнить заживо в доме престарелых. Взять хотя бы бедного старину Твиди или несчастного Сомса – жили на нищенскую пенсию, а газеты только и знают, что трезвонят на весь свет, что медиумы купаются в роскоши. Да любой фокусник со своими нелепыми трюками живет лучше нас!
– Не волнуйся, дорогой! – умоляла жена, ласково гладя Линдена по взлохмаченной гриве. – Со временем каждому воздастся по заслугам.
Линден засмеялся.
– Это во мне бушует валлийская кровь. Бог с ними! Пусть богатые жадничают, а фокусники гребут свои грязные деньги. Они все равно не умеют ими со вкусом распорядиться. Платят налог на наследство – вот и вся радость. Вот если бы у меня были их деньги…
В дверь постучали.
– Сэр, пришел ваш брат Сайлас.
Супруги сокрушенно обменялись взглядами.
– Еще и это, – грустно промолвила миссис Линден.
Линден пожал плечами:
– Успокойся, Мэри. Скажи, что я сейчас спущусь. Поди составь ему компанию, а я присоединюсь к вам через четверть часа.
Указанное время еше не истекло, а он уже вышел в гостиную, где обычно
– Салют, Том, – хрипло приветствовал он Линдена и, дождавшись, когда Мэри вышла из комнаты, шепнул:
– Не найдется у тебя глотка виски? Голова раскалывается. Вчера встретил в «Адмирале Верноне» корешей по клубу. Не видел их сто лет. Здорово кутнули!
– Прости, Сайлас, – ответил медиум, усаживаясь за рабочий стол, – но мы не держим в доме спиртное.
– Какой же ты спиритуалист без спиртного? – топорно сострил Сайлас. – Ладно, давай деньгами. Фунта достаточно – я совсем на мели.
Том Линден достал из стола банкноту.
– На, возьми. Пока у меня есть деньги, я тебя не оставлю. Но на той неделе ты получил уже два фунта. Неужели все потратил?
– До последнего пенса. Клянусь! – Сайлас положил деньги в карман. – Послушай, Том, хочу поговорить с тобой начистоту, как мужчина с мужчиной.
– Слушаю тебя, Сайлас.
– Вот, взгляни. – Боксер показал бугорок на руке. – Сместилась кость. Видишь? Теперь ничего не исправишь. Это случилось, когда я в третьем раунде нокаутировал Керли Дженкинса. Хотя лучше сказать, что я нокаутировал себя. И на всю жизнь. Что я теперь могу? Провести показательный бой и только. Для настоящего бокса уже не гожусь. Моя правая вышла из строя.
– Мне жаль, Сайлас.
– А мне как жаль! Но речь о другом. Мне нужно как-то зарабатывать на жизнь. А как? Что может делать бывший боксер? Работать вышибалой в ресторане? Нет уж, дудки! Ты расскажи мне лучше, Том, как стать медиумом?
– Медиумом?
– Ну, что ты уставился? Если ты с этим справляешься, то я и подавно.
– Но ты не медиум.
– Слушай, оставь… Побереги пыл для газет. Мы свои люди. Лучше скажи, как ты проделываешь свои штучки?
– Но я ничего не проделываю…
– За «ничего» не платят четыре или даже пять фунтов в неделю. Не валяй дурака, Том. Меня не проведешь – не из тех я олухов, что платят денежки, чтобы посидеть часок в темноте. Здесь только ты и я. Ну, как ты это делаешь?
– Что «это»?
– Ну, хоть постукивания. Раз я видел, как ты, сидя за столом, задавал вопросы, а ответы через стук приходили откуда-то сверху, со стороны книжной полки. Как у тебя получаются такие фокусы?
– Повторяю тебе, я ничего не делаю! Все происходит само собой.