Туманная земля. Открытие Рафлза Хоу

Дойл Артур Конан

– Деньги для меня не имеют значения, – сказал мужчина, вытаскивая бумажник из бокового кармана.

– Не в этом дело, сэр. Я не богат, но поступать против совести не буду.

– Какой тогда прок от вашего дара? – спросил

гость, поднимаясь. – Проповедь я могу выслушать и в церкви от священника, который, в отличие от вас, имеет на это право. Вот ваша гинея, хоть вы ее и не заслужили.

– Простите, сэр, я не могу нарушить правило… Постойте, я вижу рядом с вами даму, прямо за левым плечом… пожилую даму.

– Да хватит, – с досадой отмахнулся финансист, направляясь к двери.

– На груди у нее медальон с изумрудным крестом.

Мужчина остановился и с удивлением посмотрел на медиума.

– Откуда вы это узнали?

– Просто вижу.

– Послушайте, старина, точно такой медальон носила моя покойная мать. Вы хотите сказать, что видите ее?

– Теперь уже нет. Она исчезла.

– Как она выгдядела? Что делала?

– Она все повторяла, что была вашей матерью. И горько плакала при этом.

– Плакала? Моя мать? Но если она где-то есть, то только на небе. Там не плачут.

– Это мы так думаем. На самом деле плачут. Но только из-за нас. Она просила вам кое-что передать.

– Валяйте.

– «О, Джек! Милый Джек!

Ты навсегда уходишь от меня!»

Мужчина презрительно отмахнулся.

– Жалею, что, записываясь на прием сказал свое настоящее имя. Свалял дурака, каюсь. Вы, конечно, навели справки. Но вам меня не надуть. С меня хватит! Сыт по горло!

Второй раз за утро разгневанный гость хлопнул входной дверью.

– Ему не понравились слова матери, – объяснил Линден жене. – Бедняжка! Она так страдает из-за сына. Господи! Если бы только люди знали правду, это принесло бы больше пользы, чем все церковные службы и церемонии.

– Не твоя вина, Том, что грешники заблуждаются. Кстати, тебя ждут еще две женщины. У них нет рекомендательного письма, но, может быть, ты примешь их – оне выглядят такими убитыми.

– У меня разболелась голова. Никак не отойду после вчерашнего вечера. Здесь мы с Сайласом похожи, он тоже наутро после матча не в своей тарелке. Ладно, приму уж этих женщин – грех отсылать людей ни с чем, тем более в горе. Но больше не приму никого.

В комнату вошли две женщины в строгих черных платьях, старшей – с суровым лицом – было около пятидесяти, другой – вдвое меньше.

– Вы берете гинею за визит? – спросила та, что постарше, кладя деньги на стол.

Конец ознакомительного фрагмента.