Туманное будущее
Шрифт:
Северусу казалось: его мозг, тело, его жилы, его кровь, его сердце разлетятся на куски, настолько велико было наслаждение, когда любимый принялся двигаться на нем, позволив тихим слезам счастья катиться по вискам.
Не прекращая движения, Гарри наклонился вперед, осушая губами влажные дорожки, которых никогда прежде не видел на этом лице.
Это было так трогательно.
– Я люблю тебя! – шептал Северус, глядя ему в глаза, не скрывая своих чувств.
– Я тоже люблю тебя! – тихо ответил Гарри. Заметив, как слезы текут по лицу любимого, он нежно вытер их рукой. – Я всегда любил тебя… Потому что для
– Только ты! – повторил Северус, потому что для него Гарри – целая Вселенная.
**
Северус резко проснулся, словно от толчка. Взгляд метнулся в сторону в поисках Гарри, в страхе, что то, что произошло этой ночью, было только сном. И вздохнул с облегчением, увидев сопящего Гарри на соседней подушке. Улыбнулся, ложась на свою подушку, готовый провести остаток ночи в созерцании любовника.
Гарри разбудило пение птиц. Почувствовав на себе пристальный взгляд, он открыл глаза. И улыбнулся.
– Привет! – произнес он хриплым со сна голосом.
– Привет! – голос, полный нежности, весьма бы удивил многих, кому удалось хоть раз столкнуться с его владельцем.
Гарри подался вперед, утыкаясь лицом в грудь любовника. Потеревшись носом о его кожу, он шумно втянул воздух, наслаждаясь ее ароматом, заставив Северуса улыбнуться. С этим жестом было столько воспоминаний!
Мужчина неторопливо обнял того, кого ждал более двадцати лет. Ожидание стоило того, пусть даже порой одиночество зашкаливало, взлетая до недостижимых высот.
Гарри закинул ногу на бедро Северуса, прижимаясь еще ближе.
Северус почувствовал, как игривый язычок пробежался по одному из сосков, тот мгновенно отвердел. Улыбаясь, зельевар прикрыл глаза. Еще одно из воспоминаний. Сколько было подобных пробуждений, когда они вот так тесно прижимались друг к другу, прежде чем коснуться желанного тела?
Прибывая в игривом настроении, он повторил слова, так часто произносимые им в прошлом, поддразнивая юного мага:
– Разжигатель! – усмехнулся маг.
Почувствовав улыбку Гарри, он уже знал, что тот ему ответит.
– Нет, только нимфоман!
– Нимфоман, да? И почему я не удивлен?
– Ну, может, потому что это относится и к тебе тоже?!
– Черт подери! Так вот кем ты меня считаешь! – усмехнулся Снейп, наслаждаясь пикировкой, которая перенесла его на двадцать лет назад, словно их и не было; эта словесная перепалка сделала его на шаг ближе к Гарри.
Гарри смотрел на него как на божество и сердце Северуса замерло в предвкушении. Отпустив свои страхи, он наклонился к манящим губам, увлекая юного мага в поцелуй, погружаясь в наслаждение, которое мог ему дать только Гарри.
========== Глава 25 ==========
– Эпилог-
В течение последних трех недель каждое утро Гарри просыпался с улыбкой на устах.
И сердце заходилось от восторга, когда он наблюдал за спящим возлюбленным. Молодой человек осторожно укладывал свою голову ему на грудь, вслушиваясь в мерное биение сердца и ровного дыхания, жадно вбирая в себя манящий запах любимого.
За прошедшие двадцать один день много чего произошло в их жизни. Начиная с ареста, а затем суда над Нарциссой Малфой, который всколыхнул всё магическое сообщество.
Когда в ту роковую пятницу колдунья приехала в Хогвартс, чтобы попросить Северуса замолвить за нее словечко, никто и
Гарри знал, что Драко сильно страдал от прошлых деяний своей матери. Тот, конечно, подозревал, что ведьма служит Волдеморту, поэтому некоторые её поступки были далеки от подражания. Однако он всегда думал, что мать была вынуждена повиноваться, а не добровольно участвовать в вербовке новых Пожирателей Смерти, действуя по собственной инициативе и желанию для Темного мага. Это стало самым большим разочарованием для бывшего слизеринца, мечтающего стать аврором.
И еще блондин твердо знал: он никогда не сможет держать на нее обиду или возненавидеть навечно, поскольку Нарцисса была его матерью и любила его чисто и искренне, как может любить только самый близкий и родной человек, и он отвечал ей тем же. Им пришлось поговорить по душам: он с удивлением узнал свою матушку в новом качестве, что женщина тщательно скрывала, пользуясь им исключительно для защиты от сотрудников Министерства.
Нарциссе Малфой и ее сообщнику всё же вынесли решение Магического суда.
Мать Драко не взяли под стражу, чтобы сопроводить в камеру Азкабана. Всё было намного хуже: суд вынес решение – 31 200 часов на общественных работах. То есть, сорок часов в неделю в течение пятидесяти двух недель без права перерыва хотя бы на неделю, а это, не много, ни мало, на целых пятнадцать лет! Половину часов будет посвящена помощи юным волшебникам, родившимся в маггловских семьях, для их успешной адаптации в магическом мире. Другая половина – уборке улиц без магии и волшебной палочки, которую изъяли после оглашения приговора. Для гордой аристократки такое наказание было тяжелее, чем тюремный срок.
Что касается Долорес Амбридж: она была приговорена к трем годам тюрьмы в Азкабане и 10 400 часам общественных работ. Ведьма получила менее строгое наказание, чем леди Малфой, поскольку госпожа Амбридж никогда не входила в число Пожирателей Смерти, однако весьма охотно помогала матери Драко опровергать слухи о том, что она действует от имени Темного Лорда. Впрочем, ее помощь никогда не выходила за рамки закона, когда это было выгодно. Леди Малфой подтвердила, что нередко, по просьбе Амбридж, использовала Imperius, когда маги отказывались выполнить её какие-либо требования. Как и Нарцисса Малфой, половину времени Долорес Амбридж должна была посвятить уборке улиц, другую – Гарри Поттеру и его друзьям в пользу благотворительной организации, занимающейся помощью детям-сиротам войны. Она была лишена права голоса, у нее была изъята волшебная палочка, и раз в месяц она была обязана производить краткий отчет своим тем самым специальным пером.