Туманность Ориона
Шрифт:
Он рывком подтянул к себе автомат.
Два механизма встали справа и слева от распростертого на песке человека, и теперь выпроставшиеся из них трубки висели, покачиваясь, над самой головой жертвы. Третий механизм подступил ближе, два его передних манипулятора перевернули нагое старческое тело… и Вадим увидел, что женщина жива и находится в сознании. Ее глаза, полные смертельного ужаса, следили за тем, как механическая клешня схватила гофрированный шланг и поднесла его к перекошенному рту… Несчастная попытатась плотнее сжать губы, но вторая клешня с точностью опытного хирурга
Сухая, звонкая автоматная очередь простучала над безмолвным пляжем.
Вадим никогда не испытывал подобного чувства при стрельбе из импульсного оружия — зубы лязгнули в такт движению затворной рамы, каждая пуля отрывалась от среза компенсатора с четкой отдачей, будто эта лающая очередь в пять патронов вырвалась из его холодного, взбешенного естества…
Выпустив очередь, он мгновенно перекатился вбок, меняя позицию, приподнял голову, метнул взгляд в прореху листвы, и автомат опять звонко, с различимым на слух интервалом выпустил три патрона короткой, емкой очередью.
Броня насекомоподобного механизма вторично ответила гулким эхом, словно по ней несколько раз ударили молотком, — звук прошибаемого навылет металла оказался неожиданно громким, сочным…
Скатившись ниже, Вадим боковым зрением заметил вспышку, и тут же спину окатило жаром. Лазерный луч полоснул по кустарнику, подрубая ветки; прошел гудящим вишневым шнуром по склону, поджигая валежник и оставляя уродливый, дымящийся шрам на влажной земле.
Огонь вела одна из оставшихся поодаль машин. Направление луча прослеживалось четко, энергетическое оружие являлось коньком Полуэктова, и он, продолжая резво перемещаться под прикрытием занявшихся робким пламенем кустов, даже на взгляд смог определить мощность источника — мегаватт двадцать, не больше, сущий пустяк для хорошего боевого скафандра…
Через пару секунд он уже был внизу, на границе спасительных кустов. Огненный шнур продолжал бичевать вершину и доступный склон, там огонь пожара уже взъярился, пожирая влажную листву, и по ветру потянуло клубы густого, желтоватого дыма.
Не стоило обольщаться. Сканеры у машин явно не визуального характера, им дымовая завеса, вероятнее всего, по барабану…
Пространство своеобразного распадка, узкой лощины с песчаным дном, протянувшейся между двух прибрежных холмов, продувал прогорклый от дыма ветерок.
Вадим чуть привстал, удерживая автомат так, чтобы немедленно открыть огонь навскидку. Оружие было непривычным, тяжелым, шумным, норовистым, но он уже поверил ему…
Похоже, что глянцевито-черные механизмы очень далеко продвинулись вверх по лестнице технической эволюции. Эта мысль пришла сразу же вслед за звуком прошибаемой навылет брони — его противники были узкоспециализированы под конкретные условия местной реальности, именно поэтому пули древнего автомата так непринужденно прошибали их энергетическую защиту и рвали черную броню, рассчитанную на температурное, а не на механическое воздействие…
Рывком преодолев свободное пространство, Вадим под завесой дыма выскочил к первым разбросанным в беспорядке кустам, выбитым из земли гравитационным ударом.
Сориентировавшись
Проскочив еще метров двадцать, он увидел следы механических лап, резко принял вправо и неожиданно для себя выскочил прямо на повалившийся механизм.
В его корпусе зияли рваные отверстия с загнутыми вовнутрь краями. Он не подавал никаких признаков жизни, а вот женщина, наоборот, — она конвульсивно пыталась отползти прочь, но перенесшие гравитационный удар мышцы плохо слушались свою хозяйку, и у нее получались лишь судорожные, извивающиеся движения.
Два других механизма бестолково толклись на одном месте, точно так, как за час до этого вели себя на пляже. Создавалось ощущение, что они внезапно лишились командного центра, что, вернее всего, соответствовало истине.
Вадим резко нагнулся к женщине.
Он не знал ее языка, но хрипло, отрывисто спросил, используя интеранглийский:
— Идти сможешь? Сильно задело?
Ее глаза внезапно расширились, будто она услышала выходца с того света, но спустя мгновение кивнула, закусив губу от грызущей тело боли. Трясущейся рукой подхватила свое рубище, прикрываясь им, попыталась встать, но где там…
— Нет, мать, так не пойдет… — Вадим бесцеремонно поднял ее на ноги, удивившись невесомости старческого тела, полуобнял одной рукой за плечи, закинув ее руку себе за шею, и медленно попятился, стараясь удерживать взятый темп…
Автомат он держал в свободной руке, стволом назад, а сам пятился, пятился вполоборота, уповая на дым, пожар, элементарное везение, наконец…
Видел бы сейчас Андрей Георгиевич… Голову бы свернул… А я не скажу… Плевать… Мой выбор.
Дым поредел. Окрепший ветер трепал его космы, стелил по склону, то обнажая окрестности, то вновь укрывая беглецов спасительным сизым саваном.
Минут через пять, когда до следующего холма уже было метров сто, не больше, сквозь клубы дыма прорезался черный, глянцевитый корпус машины.
Вадим выстрелил с одной руки, но получилось отвратительно — автомат едва не выломало из пальцев, пули ушли в небо…
Черт…
Он рывком приподнял почти невесомое тело старухи и побежал за спасительное закругление крутобокой дюны.
Лазерный луч сердито прошипел, метнулся по пятам. Вадим понял, что не успевает, и вновь огрызнулся уже неэкономной, расточительной очередью. Выбитые пулями фонтаны песка пробежали длинной бесполезной дорожкой, но в последний миг он все же умудрился рывком приподнять ствол, и в дыму раздался этот злой, упоительный, сладкий звук прошибаемого насквозь синевато-черного сплава…