Туманный Альбион: Возвращение Богов
Шрифт:
“Надо уходить,” — прошептал Дмитрий, сканируя взглядом вход и выход из переулка. “Здесь небезопасно.”
Свернув за угол, они наткнулись на светящийся экран витрины магазина электроники. По телевизору бодро вещал диктор:
“…и полиция разыскивает группу хулиганов, совершивших дерзкое нападение на известного блогера и общественного деятеля Илью Перунова… Предположительно, преступники являются членами радикальной секты и представляют угрозу для общества… Просим всех, кто обладает какой-либо информацией, сообщить
На экране появились размытые фотографии, сделанные, очевидно, с камер видеонаблюдения. Узнать их было сложно, но достаточно, чтобы понять — времени у них осталось совсем немного.
“Илья Перунов, ага. Блогер, общественный деятель… Хорошо прикрылся, змеюка,” — пробормотал Эрик, сплевывая на асфальт.
С другой стороны улицы, огромный билборд сиял неоновыми огнями. На нем улыбался усатый мужчина, одетый в расшитый золотом халат. Подпись гласила: “Верьте в Велеса, и ваши амбары будут полны!” Мелким шрифтом внизу: “Присоединяйтесь к нашей программе лояльности и получите щедрый процент от вложенных средств!”
“Только у нас вы гарантированно получите свои вклады обратно, да еще и с прибылью! Велес одобряет ваш финансовый рост!” — бодро звучал голос из динамиков, установленных рядом с билбордом.
По соседству другой баннер зазывал в “семью Стрибога”. На нем изображены сильные мужчины и женщины, занимающиеся спортом и одетые в стильную спортивную одежду. Слоган гласил: “Стрибог — бог движения! Будь сильным, будь здоровым, будь успешным! Вступай в наши ряды и получи бесплатный абонемент в лучший фитнес-клуб города!”
Листовки с рекламой богов валялись повсюду: на тротуарах, в урнах, на дверях подъездов. Каждая обещала счастье, любовь, богатство, здоровье — все, чего так не хватало простым людям. И каждая намекала на финансовые вложения, на необходимость стать частью “избранной группы”, на некую “программу лояльности”. Все это напоминало навязчивую рекламу МММ из девяностых, только теперь вместо акций были божественные благословения.
“Чтоб им икалось,” — пробурчала Сьюзи, сгребая очередную листовку в урну. — “Словно мало нам проблем.”
Бежать. Скрываться. Искать способ выжить. А вокруг — ложь и пропаганда. Москва, как всегда, встречала не распростертыми объятиями, а холодным равнодушием и навязчивой рекламой.
Запах бензина и гниющих отходов преследовал их на каждом шагу. С каждым днем Москва становилась все менее дружелюбной, пожирая остатки их сбережений. Вчерашний ужин в дешевой забегаловке у Курского вокзала оставил дыру в кошельке и неприятное послевкусие от синтетического мяса. Билеты на метро дорожали, а толпа в вагонах становилась все более враждебной, считывая в них чужаков.
Пытаясь сэкономить, они выходили на несколько остановок раньше и шли пешком, любуясь «красотами» Москвы. Вот величественный Большой театр, чьи колонны подсвечивались в ночи, а за ним, словно насмешка,
С каждым днем, с каждым потраченным рублем, надежда угасала. Они понимали, что долго так продолжаться не может. Рано или поздно их вычислят, и тогда их ждет тюрьма… или что-то гораздо хуже.
В итоге, когда деньги остались только на пару бутербродов, они оказались в промзоне на окраине города. Холодный ветер гулял между обшарпанными зданиями, разнося запах машинного масла и гнили. Вдалеке виднелись светящиеся окна многоэтажек — символы сытой и беззаботной жизни, до которой им сейчас было не дотянуться.
Пришлось ночевать в коробках из под холодильников, под старым бетонным козырьком. Крысы с наглыми мордами сновали вокруг, не обращая на них никакого внимания. Сон был тревожным, прерываясь от каждого шороха и скрипа.
Утром, продрогшие и голодные, они наткнулись на костер, вокруг которого грелись несколько бомжей. Рядом валялись пустые бутылки, грязные тряпки и остатки еды.
Нехотя, они подошли к костру. Бомжи посмотрели на них с подозрением, но не прогнали. Один из них, старик с седой бородой и пронзительными глазами, спросил:
— Чего приперлись? Работы нет?
Дмитрий вздохнул и рассказал им свою историю. Он умолчал о богах и секире, но упомянул о проблемах с законом и о том, что им негде жить и нечего есть.
Старик выслушал его молча, почесывая всклокоченную бороду. Затем он усмехнулся:
— А ты, парень, сказки хорошо рассказываешь. Видел я таких сказочников. Думаешь, мы тут лохи сидим, всему верим?
— Да какая нам выгода врать? — огрызнулась Кейтлин.
Старик посмотрел на нее долгим взглядом.
— Ладно, вижу, вы не совсем пропащие, — сказал он, смягчаясь. — Слушайте сюда, что вам дед Митя скажет.
Он представился дедом Митей и начал рассказывать о жизни на московском дне. О том, как выживать в условиях нищеты и бесправия, о том, как обманывать ментов и находить еду в мусорных баках. Рассказывал он это с юмором, цинично и иронично, но в его словах чувствовалась мудрость и опыт.
— Короче, ребятки, вам сейчас куда надо? — спросил он, закончив свой рассказ. — На дно, или наверх?
— Наверх, конечно, — ответил Эрик. — Только вот как туда попасть?
Дед Митя усмехнулся:
— А вот это уже сложнее. Но выход есть всегда. На Патрики вам надо, ребятки.
— На Патриаршие? — удивилась Сьюзи. — Что мы там забыли?
— А то ты не знаешь, что там творится? — хмыкнул дед Митя. — Там бабло крутится, как карусель. Звездуны всякие, богатеи, да эскортницы с чихуахуа. Легко в свиту к кому-нибудь попасть, а там и прокормитесь, и спрячетесь.