Туманный Антакаль

Хмельная Маруся

Открыть свою таверну, как оказалось, было мечтой Агнешки, что было ещё одной причиной разочарования в Агнешке Джеймсом. Не из-за своей мечты, конечно, а из-за того, что Агнешка скрывала это, чтобы угодить Джеймсу, и наврала про желание быть артефактником. Джеймс недоумевал, когда рассказывал об этом.

– Неужели она думала, что я осужу или принижу её мечту? Да какая мне разница, я бы одобрил любое её стремление. Помог бы открыть таверну, исполнил бы её мечту. Зачем было обманывать?

Я-то, конечно, понимала зачем, но оправдывать Агнешку не стала. Мне бы и

так хотелось, чтобы она в нашей жизни никогда не появлялась. А тут вдруг эта девица решила припереться в Антакаль. Думает, что может вернуть Джеймса?

– Пусть открывает где хочет, – сказала я. – Но не здесь.

– Жаль Рихо, – вздохнул Джеймс. – Придётся подумать как сказать ему, что я забираю сделанное мной предложение.

– И при чём тут Рихо? – изумилась я.

– Я позвал его сюда, на работу. А с Агнешкой они уже полгода как женаты. Ты не знала?

– Откуда, Джеймс? Общих знакомых, кроме тебя, у меня с ними нет, а интересоваться их жизнью мне ни к чему.

– Так это ты ревнуешь что ли? – поразился Джеймс. – Ну, Мартина… Вот уж точно говорят, что беременность все моз… – замялся он, не желая напороться на новый скандал. – Ну в общем, на настроение женщины сильно влияют.

– Почему? – на глазах вдруг выступили слёзы. Стало так обидно, жуть.

– Марти-и, ты чего это? – пропел Джеймс и тут же обнял меня крепко-крепко.

– Я что, тебя ревновать не могу? – обиженно засопела я.

– Нет, ну мне приятно, конечно. Наверное, – подумал Джеймс. – Хотя нет, оправдываться я не люблю. Тем более у тебя и поводов нет. Сколько можно повторять, что мне никто кроме тебя не нужен?

– Столько, сколько нужно, – буркнула я.

– А сколько вам нужно? – погладил мой уже выпирающий животик Джеймс. – Хочешь, устроюсь тут у тебя в ногах, брошу все государственные дела и заботы и буду талдычить ежеминутно? Я могу. И, признаться, хочу.

Он мог, да. Джеймс потянул зубами за мочку уха, нежно прикусил, спустился поцелуями в шею. Я засмеялась от щекотки.

– Марти, у нас так давно ничего не было.

– Всего два часа назад, Джеймс! – возмутилась я.

– Так я и говорю, давно, – согласился муж. – Давай, а?

Он расположил ладони на моём животе и стал его целовать через ткань платья. Потом руки его спустились на ноги, и он стал задирать мне подол платья.

– Ты опять хочешь отвлечь меня от важного, – отстранилась я.

– Это от чего? – не понял Джеймс. – Что может быть важнее порции любви ребёнку от папы к маме?

– Например, угроза в виде бывшей любовницы папы.

– Ох, – вздохнул Джеймс и отстранился. – Марти, если бы ты видела Агнешку и Рихо вместе, твоя ревность улетучилась бы сразу. Они идеально совпали, как кусочки пазлов одной картинки. Ты помнишь ваш разговор с Рихо, из-за которого ты разочаровалась в нём за один вечер?

Я кивнула. Помню. Тогда за карточной стратегической игрой Рихо показал себя властным домостроевцем, жена которого должна беспрекословно подчиняться приказам мужа и не иметь своего мнения нигде, кроме строго отведённой для неё роли идеальной домохозяйки. Возможно, Джеймс

прав, зависимая от мужчин Агнешка идеально подходила для этой роли. Я помню, как ей нравилось играть в семью с Джеймсом, быть хорошей хозяйкой, готовить блюда, обустраивать дом.

– Кстати, я вот почему-то заглушил свою ревность к Рихо, в которого ты была влюблена, – передразнил он меня ту, влюблённую в Рихо.

– Один вечер, – усмехнулась я. – А вы с Агнешкой жили вместе три? Или больше месяцев?

– И при этом я всегда хотел видеть на её месте тебя, – сказал Джеймс. – А ты была очарована самим Рихо.

– А ты мне расхваливал Агнешку на все лады – красивая, весёлая, нежная… – передразнивала теперь я Джеймса. – И на мой вопрос как-то ответил, что любишь её.

На моих глазах от прошлой обиды снова выступили слёзы. Джеймс застонал как раненый зверь.

– Ну идиот я, прости, Марти. Ты меня тогда разозлила с Морфидием, я и ляпнул со злости. Не должен был, прости.

Джеймс полез целоваться и, вопреки обиде, я плавилась от его поцелуев.

– Простишь? Простишь? – не отрываясь от поцелуев, требовал он прощения. – Наш ребёнок не должен чувствовать мамины обиды на папу. Давай уже выговоримся, ты меня за всё простишь, и больше не поднимаем эту тему. М-м?

– Хорошо.

– Что, уже простила? – просиял Джеймс.

– Джеймс, я давно тебя простила, иначе бы не была с тобой и не вышла за тебя замуж.

– И тема Агнешки больше не будет всплывать между нами? – уточнил он.

– Если она постоянно будет попадаться мне на глаза и строить тебе глазки, я не могу этого обещать!

– Хорошо, а если они поселятся в другом городе? Ты забудешь про неё, если я уже забыл?

– Да.

– Вот и хорошо. Всё забыли и прошлое оставили в прошлом. А я тебя порадую новостью. Ник сообщил, что они убили последнего туманного пса, из тех, что спрятались в Дзиркаских пещерах.

Истребление туманных порождений в горах стало задачей номер два после победы над туманом. Они подпитывались остаточной магией и научились ловко скрываться в горах. В их отслеживании очень помогли новые разработки Джеймса – следящие сверху артефакты-поисковики. Они запускались в воздух в горах и отслеживали движение, на которое реагировали передаваемым сигналом. Конечно, это не всегда оказывались козлопсы, но без этих артефактов пришлось бы сложнее. Ник возглавлял эти отряды, ему не сиделось в столице. С Абигейл у них, как и охарактеризовал тогда Джеймс, было всё сложно.

Мы с Абигейл курировали благотворительность и направление, связанное с детскими вопросами, в Антакале, пока мой муж занимался более серьёзными важными государственными делами. Я же посчитала, что в первую очередь надо позаботиться о детях, взрослые позаботятся о себе сами.

В первую очередь мы занялись постройкой приюта для детей-сирот и школы-пансиона, в которой могли бы учиться дети с проживанием на полном государственном пансионе тех родителей, что не могли их содержать, уезжали устраиваться на лучшее место в Авижен, и на это время им надо было где-то оставить ребёнка.