Туманный Кот
Шрифт:
Если бы Морриер или Уолл, напрягли свои человеческие глаза или послали вперёд симпоты, то увидели бы на лесной тропинке огромного кота, удаляющегося от города Мокаши в направлении реки Моки. На своём плече кот держал хворостинку, на конце которой висел узелок из носового платочка, в котором находилась мышка, пойманная по пути. Мышка, убеждённая котом, грызла семечки, созданные им, и не собиралась убегать из плена, полагая, что находится в безопасности.
Напрасно, так как на пути кота стали две мышки, размером с бугая, которые грозно уставились на рыжее совершенство.
— Ты почто разбойничаешь
— Это, всего лишь, игра, — признался Кот, поднимая одну лапу вверх.
— А хутинки ты забирал игрушечные? — возмутилась Дульжинея.
— Хутинки? Я догонял потерпевших и возвращал им деньги назад, — оправдывался Кот.
— Фальшивые!? — непроизвольно хихикнула Дульжинея: — На них, вместо Хутина, красовалась твоя рыжая морда!
— Мои хутинки имеют хождение по всей планете, — патетически произнёс Кот, блеснув глазом из-под кожаной повязки, — я на них выгляжу красивее Хутина.
— Врёт и не краснеет, — сказал Банди, а Дульжинея, склонная к сентиментальности, искала в бесстыжем глазе кота оттенки красного.
— И выпусти, наконец, мышку, — грозно добавил Банди, а потом спросил, нависая над котом: — Ты что, собирался её сожрать?
— Нет, — смущаясь, признался Кот и добавил: — У меня ностальгия … по вас.
Дульжинея, от избытка чувств, чуть не грохнулась в обморок и залилась слезами, а Банди недовольно буркнул:
— Дуля, не слушай его, он врёт.
— Чистая правда, — сказал Кот, открывая второй глаз.
Банди ему не поверил и приказал Коту исчезнуть отсюда, иначе он снимет с него дименсиальную оболочку и оставит здесь навсегда.
— С меня её уже сняли, — хмыкнул Кот, а Банди оторопел, так как не удосужился сам проверить. Прощупав кота симпотами, так, что тот, от удовольствия, заурчал, Банди убедился, что Кот не врёт. Узнав от Кота, что оболочку стырил Хутин, Банди поискал бывшего властелина, но нигде его не нашёл. «Удрал с планеты!» — заключил он и ехидно сообщил Коту: — Не видать тебе оболочки, как своих ушей.
Кот, похоже, не очень расстроился, так как спросил: «Я свободен?» На ответ Банди, что свободен, как ветер, Кот козырнул ему шляпой и пошлёпал дальше по тропе.
— Бедный котик, — взгрустнула Дульжинея, на что Банди категорически произнёс: — Сам виноват!
Они исчезли, как и появились – растворились в воздухе, оставив после себя едва слышимый запах гари, а Кот, умудряясь насвистывать какую-то мелодию, уже зашёл в лес, который скрыл его от любопытных глаз.
Два человека в чёрных, как крылья, плащах с капюшоном, окутанные голубым туманом, вынырнули из станции репликации на орбите планеты Тимурион. Они зависли на месте, ориентируясь в пространстве, а потом отправили симпоты вниз, прощупывая поверхность планеты. Тёмные личности не выражали никакой поспешности и относились к сущностям, имеющим дименсиальную оболочку, но не являлись Хранителями.
Планета медленно проплывала внизу, открывая взору единственный континент и мелкие острова, его окружающие, а остальная поверхность оставалась скрытой под водами единственного океана. Тёмные близнецы сканировали как воду, так и континентальную землю, не
Возможно, они что-то пропустили, так как планета сделала полный поворот, а рогатые остались недовольны своими поисками. Когда планета завершила второй круг, рогатые растерянно посмотрели друг на друга.
— Гаагтунгр, может, он удрал с планеты? — спросил тот, которого поджарило местное светило.
— Не может быть, Веельзевул, мы проверили канал перед тем, как переместились, — сказал Гаагтунгр, и, будучи старшим, добавил: — Здесь что-то не то!
Они не поленились и два раза просканировали всю поверхность, но результаты оказались тщетными – того, которого они искали, на планете не оказалось.
— Может, он внутри? — догадался Веельзевул. — И давно умер?
— Не говори глупости, Веельзевул, — сказал Гаагтунгр, — в центре планеты грешные души смертных, но он бессмертный.
Так как оба обладали бесконечным терпением, то следующий раз сканировали до самого центра планеты. Рой душ, по завязку нагрешивших за свою жизнь, покоились возле центра планеты, поджариваясь на внутреннем огне. Они ожидали, когда планета погибнет и они, освобождённые, устремятся не к Свету, а к Тьме. Среди этого хлама, пока ненужного, они заприметили шар, в котором находился требуемый человек.
— Она живая, — сказал изумлённый Гаагтунгр, захвативший не одну планету в своей бесконечной жизни.
— Кто? — не понял Веельзевул.
— Планета, — ответил Гаагтунгр, прощупывая её симпотами.
— Планеты живыми не бывают, — категорически сказал Веельзевул, хотя некоторое сомнение тёмным гадом ползло в его душе – он видел планет намного меньше своего начальника. Гаагтунгр ему не ответил, так как задумался над нерешаемой задачей – пленника им не достать, пока планета не погибнет. Стоило опуститься вниз, на поверхность планеты, и разобраться на месте, кто отправил их пациента в местный ад, а также разобраться, отчего планета, обычно мёртвая, вдруг ожила. Возвращаться назад без результатов нельзя, так как с ними не будут цацкаться, а сразу рассеют в Ничто.
Бзын, несмотря на то, что совсем расстроился из-за потери Мэриэнеллы, отправился в башню дрима выполнять свою работу. Низвержение кумира народа до уровня дрима произошло так быстро, что Бзын совсем растерялся и существовал, как автомат, выполняющий функцию сохранения жизни. Он поднялся по ступенькам на самый верх и опустился на стул, привинченный к полу. Шлем, надетый на голову, был готов связать его с мыслеформами Тома, и только осталось, что заснуть. Он невольно вспомнил Мэриэнеллу и её улыбку, которую она подарила Слепому, отчего на душе поселилась меланхолия, а голову оккупировали грустные мысли. Опустив голову на руки, Бзын, всё-таки, заснул, а так как собственные переживания подавляли внушаемые мыслеформы Тома, то все уснувшие видели прекрасную Мэриэнеллу на баррикаде, которая вдохновляла бастующих своими непонятными словами.