Туманы Авалона
Шрифт:
Сколько она ни твердила себе, что Акколон для нее – всего лишь жрец Богини, что она не позволит, дабы их связали личные чувства, – все это развеялось перед лицом вспыхнувшего в ней неистового желания. Она всей душой презирала Гвенвифар: ведь та допустила, чтобы при дворе разгорелся скандал и чтобы люди начали насмехаться над королем, не способным призвать к порядку собственную жену. Но теперь, когда Акколон обнял ее, все доводы Моргейны рассыпались в прах. Моргейна обмякла и позволила возлюбленному отнести себя на кровать.
Глава 2
Когда
"Я никогда не знала, –подумала она, – никогда не знала, что это такое – просто быть женщиной. Я родила ребенка, я четырнадцать лет прожила в браке, у меня были любовники… но я никогда, никогда не знала…"
Внезапно кто-то грубо схватил ее за руку. Послышался хриплый голос Аваллоха:
– Что это ты шныряешь по дому в такую рань, а, девица? Очевидно, он обознался и принял Моргейну за служанку; некоторые из них, благодаря крови Древнего народа, были невысокими и темноволосыми.
– Отпусти меня, Аваллох, – сказала Моргейна, взглянув в смутно виднеющееся лицо своего старшего пасынка. За прошедшие годы Аваллох отяжелел, обрюзг, и подбородок его заплыл жиром; маленькие его глазки были близко посажены. Акколон и Увейн были красивы, и видно было, что и Уриенс был когда-то по-своему интересным мужчиной. Но не Аваллох.
– О, госпожа моя матушка! – воскликнул он, отступив и преувеличенно учтиво поклонившись Моргейне. – И все же я спрашиваю еще раз: что ты делаешь здесь в этот час?
При этом Аваллох так и не отпустил ее. Моргейна стряхнула его руку, словно надоедливого жука.
– Я что, должна перед тобой отчитываться? Это мой дом, и я хожу по нему, когда захочу. Иного ответа ты не получишь.
«Он не любит меня почти так же сильно, как я его».
– Перестань морочить мне голову, леди, – сказал Аваллох. – Думаешь, я не знаю, в чьих объятиях ты провела эту ночь?
– Неужто ты начал играть с чарами и Зрением? – презрительно поинтересовалась Моргейна.
Аваллох перешел на заговорщицкий шепот.
– Я понимаю, ты скучаешь – ты ведь замужем за человеком, который тебе годится в деды… Но я не стану огорчать отца и рассказывать ему, где проводит ночи его жена, при условии… –
– … при условии, что ты уделишь часть этих ночей мне.
Моргейна высвободилась из его объятий и попыталась перевести все в шутку.
– Да будет тебе, Аваллох! Зачем тебе сдалась твоя старуха-мачеха, если тебе принадлежит Весенняя Дева и все хорошенькие юные девушки в деревне…
– Но ты всегда казалась мне красивой женщиной, – ответил Аваллох, погладил Моргейну по плечу и попытался запустить руку в вырез не до конца зашнурованного платья. Моргейна снова отодвинулась, и лицо Аваллоха исказилось в злобной гримасе. – Нечего тут разыгрывать передо мной невинную скромницу! Кто это был, Акколон или Увейн? Или оба сразу?
– Увейн – мой сын! – возмутилась Моргейна. – Он не знает иной матери, кроме меня!
– И что, я должен верить, что это тебя остановит, леди Моргейна? При дворе Артура поговаривают, будто ты была любовницей Ланселета, и пыталась отбить его у королевы, и делила постель с Мерлином – и даже вступила в противозаконную связь с родным братом. Потому-то король и отослал тебя от двора, – чтобы ты прекратила отвращать его от христианской жизни. Так что мешает тебе спать с пасынком? Да, госпожа, а Уриенс знает, что он взял в жены распутницу и кровосмесительницу?
– Уриенс знает обо мне все, что ему нужно знать! – отрезала Моргейна и сама удивилась тому, насколько спокойно звучит ее голос. – Что же касается Мерлина, ни он, ни я тогда не состояли в браке, а христианские законы нас не беспокоили. Твой отец знает об этом и ни в чем меня не винит. Если же кто и имеет право упрекать меня за то, как я себя вела за годы, прожитые в браке, так это он, и никто иной. Перед ним я и отвечу, если он того потребует, – а перед тобой я отчитываться не обязана, сэр Аваллох! Теперь же я отправляюсь к себе и приказываю тебе поступить так же.
– Ты мне еще будешь ссылаться на языческие законы Авалона? – прорычал Аваллох. – Шлюха! Как ты смеешь заявлять, будто ты добродетельна…
Он сгреб Моргейну в охапку и жадно впился в ее губы. Моргейна ударила его сомкнутыми пальцами в живот. Аваллох охнул и, выругавшись, отпустил ее.
– Я ничего не заявляю! – гневно произнесла Моргейна. – Я не собираюсь отчитываться перед тобой! А если ты нажалуешься Уриенсу, я расскажу ему, что ты прикасался ко мне отнюдь не так, как надлежит прикасаться к жене своего отца – и посмотрим, кому он поверит!
– Не забывай, леди, – огрызнулся Аваллох, – ты можешь дурачить моего отца как тебе угодно, но он стар, и однажды я стану королем этой страны! И можешь не сомневаться: я ни дня не буду нянчиться с теми, кто живет здесь лишь потому, что отец мой не может забыть, что некогда он носил змей!
– Просто изумительно! – с презрением отозвалась Моргейна. – Сперва ты посягаешь на жену своего отца, а потом похваляешься, каким хорошим христианином станешь, когда заполучишь отцовские земли!