Туманы осени
Шрифт:
Есть те, кто станет берегинями после замужества, их удел, семья и воспитание достойных продолжателей Рода. Есть и редкие девы - оборотницы. Это те, кто несет в себе гены не только людей моего Мира. Они чаще всего становятся женами наших правителей и высоких князей. Или тех, кто сумел найти путь в наш Мир и доказать свою любовь избраннице.
Отголоски таких историй потом расходятся в другие Миры, как сказки. Я люблю сказку про Царевну - лебедь, а вот сказка о Царевне - лягушке у нас считается насмешкой над не угодившим оборотнице претендентом. Почему? У лягушки кровь холодная, не повезло Царевичу с женой. Хотя если он постарается, то оборотница может принять и другую ипостась. Их Орден очень могуществен. Из него - моя мама. А вот мне это её умение не передалось. Я всегда считала, что буду просто берегиней,
С самого раннего детства я чувствовала за собой странный присмотр. И хотя была не оборотницей, а всего лишь будущей берегиней, мной очень дорожили. А мама и няни часто шептались, о каком-то "зове крови", мол если все обойдется, то будет хорошо. Я особо не вслушивалась, но во всю пользовалась своей свободой. На сторонний взгляд, мне, в отличии от братьев и сестер было вообще всё позволено. Я могла пройти и на мужскую половину, чтобы спросить отцовых воевод, о чем хотела. Чаще всего меня интересовали внутренние разборки мальчиков, возраста моих братьев и старше, тех кто потом будет в их отрядах. Когда вырастут и если смогут себя показать. Они же были совсем другие, чем мы, девчонки, с нашими нарядами, бусами, лентами и капризами. И строгие, угрюмо мрачные воины никогда не отказывали мне в объяснении. Да что они, мой дядя, Иван, тот кто руководил подготовкой будущих дружинников самого Правящего Князя, моего отца. Сам старательно объяснял мне непонятное. Единственное, что мне было запрещено, это оружие. Хотя моих сестер учили обращению с ножом и луком. Мне Наставница запрещала категорически. Почему-то называя их "костылями" и требуя, чтобы я вызывала что- то внутри себя. Сестренки, конечно, втихую мне то же всё показывали. А няня пыталась объяснить, что если я, общаясь с силами Мира, где могу оказаться, еще и оружием воспользуюсь, то всё, привет Миру. Какому Миру? Какой привет? Тогда я не понимала, о чем она говорит.
Прежде чем юную княжну нашего Мира, объявят вошедшей в возраст невесты, она должна год провести в Школе. У этой Школы нет названия, и расположена она так, что в это время никому из близких хода в неё не будет. Это только твой экзамен, среди чужих гораздо легче себя проявить, и в хорошем, и в плохом. И еще, именно там после надлежащего обучения девочки из разных Миров будут тянуть из котла Судьбы, нет, не жребий. А Подарок Судьбы. Что-то, что окончательно определит их жизнь. Пусть мы и дружим с Богами. Но Бог Времени и Богиня Судьбы всегда управляют временем твоей жизни, в любом из Миров, и с ними не поспоришь. Именно так может узнать о выборе Судьбы будущая Королева Миров, Призванная, но такого не было давно. Сами там видно как-то справлялись. А полученные нами в Школе знания о других Мирах, их укладе жизни и еще о многом другом, становились своего рода приданным будущему мужу. Что может быть ценнее?
Однако это случилось. Все еще не могу поверить и, что греха таить, и смириться с этим, ведь это значит я никогда не увижу ни свой дом, ни близких. Я растерянно смотрю на нашу Директрису. Она, обычно такая спокойная и недоступная в этом своем непоколебимом спокойствии, растеряна чуть ли не больше моего. И я с ней полностью согласна. Я тоже считаю, что из всех девочек, моих подружек по Школе, я наименее подходящая кандидатура на роль Мировой Госпожи. Хотя талант Видящей во мне разглядела именно она. и она же со мной занималась, объясняя, как его развить, и уча им пользоваться.
Может всё-таки там, наверху, Боги ошиблись?!
Есть такая пословица, Мир женщины - Дом, Дом мужчины - Мир. Отныне я буду в ответе за Миры, как их Хранительница. Но вот свой, мне придется позабыть, чтобы соблюдать Мировое равенство и не вмешиваться в то, как видят его дальнейшее развитие Боги.
Я не просто не рада произошедшему, я в ужасе. Но Богиня Судьба сделала свой выбор и я гордо вскинув голову (так слезинки испуга точно не прольются на щеки)! Удаляюсь в свою комнату и уже там ожидаю дальнейшего развития событий. В моей руке всё еще судорожно зажат Подарок Судьбы, амулет со знаком Макоши, то, что я вытащила из котла Судьбы. Он оказался копией печати Хранительницы Миров и Переходов. Вот
Я стараюсь сдерживать слезы, но они всё равно текут и капают мне на платье, и я машинально стираю их, будто разглаживаю складку на подоле. Льняная ткань под моей ладонью белая - белая, и даже сейчас на ощупь, чуть прохладная. Мы раскладываем полотна на снегу, на морозе в яркий солнечный день. Что бы и отбелились они и впитали в себя свет. Я смотрю, не отрываясь и вот это уже не просто ткань юбки - это окошко в тот, мой Мир. Сначала я вижу просто завьюженный день. А потом он же, только я уже не на улице, а в доме. И глянув в окошко, убедившись, что " света белого не видно", я задёргиваю белую занавеску, украшенную прошвами, как дыханием самой Зимы по оконцу, только внутри дома. Я окидываю взглядом комнату. Мама что-то читает и недовольно покачивает головой, наверное, опять денег много надо, вон нас сколько, сестёр. Старшие рукодельничают, младшие играют. Я тихонько выхожу из комнаты. Знаю, меня провожают глазами, но не остановят понимая, к кому я иду. А бегу я к своей любимой "Ведушке", как я называю очень пожилую женщину, чьи покои обнаружила еще весной, просто услышав, как дядя Иван говорил отцу, что прежде, чем решать что-то с одним из моих братьев, надо спросить Веду. В общем, пошли они, пошла и я...
Странно, что раньше до того момента, я никогда их не замечала. Хотя двери в её покои были с улицы, словно совсем отдельный терем. У неё и прислуга своя была. Девушки одна другой краше. И охрана, не просто из отцовых дружинников, а все из дядиного отряда, этих сразу было видно, они как звери хищные в засаде, да еще и на своей территории. И поступь у них такая, неслышная и взгляд рысий. Но только меня сразу пропустили, даже с радостью какой то, непонятной мне. Словно гостью долгожданную.
Веда была даже не бабушкой, а гораздо старше. Мне, маленькой девчонке, казалось, она знала и умела всё. Но это будет потом. А тогда я вошла и с детской непосредственностью осмотрев покои наткнулась на удивленные взгляды людей, окружавших старую женьщину. Я почувствовала её тревогу и у меня самой словно занемели кончики пальцев. И я сразу заговорила, как говорила своим младшим, готовым разреветься от испуга, когда они первый раз бились до крови.
– Не бойся, сейчас помогу!
Я крови не боялась, ни своей, ни чужой, знала, что сказать надо, что бы она остановилась. А подойдя к этой женщине, я сразу достала её руку из теплой воды.
– Это не так делается, - уверенно сказала я и принялась тихонько массировать и руку, и сведенные пальцы. Я действительно так помогала братьям, если на тренировках с мечом (еще деревянным) удар приходился по пальцам. Хотя дядя Иван и сердился, что я балую мальчишек. Но я всё равно помогала, правда, не всем.
– Уверена?
– спросила она меня, а остальные только потрясенно молчали.
– Да! Так у брата было, когда ударили сильно, она как не своя, да?
– А ведь ты права...
– весело отозвалась она, - это же удар, ментальный удар!
– сказала она окружающим. Я, не понимая их начавшегося разговора, да и, не вникая в него, просто сделала то, что считала нужным.
А потом мы познакомились, она оказалась Берегиней, но не семьи, а нашего Рода. Той, в присутствии которой всегда стоят. Ведь в отличии от мужчин, женщина даёт жизнь, а не забирает. А я единственной из всех юных княжон, кого она допустила к себе. Веда не учила меня чему-то специально, просто или показывала, как делать или говорила, а делала я. Я и потом, когда надо было что-то сделать, вспоминала не порядок закладки трав в котелок, а именно её руки. И повторяла их движения.
Даже на помент нашего знакомства Ведушка была очень старой. Её волосы, как зима за окном, белые - белые. Свои тяжелые косы она всё чаща распускала, что бы они не тянули голову. Хотя, почему бы и нет? Что-либо самой делать у неё нужды не было. Стоило только сказать. И на платье постепенно исчезали узоры пусть и из темных, но всё же разноцветных нитей, всё больше оставляя черные. Как ветки березы на белесом зимнем небе. Когда узор стал только из черных, Веды не стало. А из Школы пришел запрос именно на меня. Хотя очередь была совсем другой сестры. но никому из нашего Рода даже в голову не пришло ослушаться, словно это было Её распоряжение, последнее. И я поехала.