Туннель Эго
Шрифт:
Каждый испытуемый находился в паре с сообщником, который представлялся первому вторым испытуемым. Они садились за стол, друг напротив друга, их обоих просили положить свои пальцы на маленькую квадратную дощечку, установленную на компьютерной мыши, что позволяло им двигать мышь совместно, как в Уиджа. На экране компьютера, который был виден обоим, была фотография из детской книжки, на которой были изображены около пятидесяти объектов (пластиковые динозавры, машины, лебеди, т. д.)
И действительный испытуемый, и сообщник, оба были в наушниках; перед опытом им объяснили, что этот эксперимент призван «исследовать чувства людей относительно намерения совершить действие и то, как эти чувства возникают и протекают». Их попросили перемещать мышь по экрану компьютера в течение тридцати секунд или более в то время, как они слушали различные аудиотреки, содержащие разные слова, некоторые из которых относились к тому или иному объекту на экране, которые сменялись десятисекундными интервалами музыки. Слова в каждом треке были разными, но музыка начинала и заканчивала играть одновременно. Когда
Согласно оценкам испытуемого, существовала основная тенденция к восприятию усиленной остановки как остановки преднамеренной. Оценки были наивысшими, когда соответствующее слово появлялось между одной и пяти секундами перед остановкой. Основываясь на этих наблюдениях, Wegner и Wheatley предположили, что феноменальный опыт воли, или умственной причинности, управляется трёмя принципами: Принцип исключительности определяет то, что мысли испытуемого являются единственной интроспективно доступной причиной действия; принцип согласованности определяет то, что субъективное намерение должно быть согласовано с действием; и принцип первичности определяет то, что мысль должна предшествовать действию «по типу временной последовательности».10
Социальный контекст и длительный опыт бытия агентом, конечно же, вносят вклад в ощущение агентства. Можно догадаться, что чувство агентства есть лишь субъективное явление, мгновенная реконструкция, следующая за действием; до сих пор, лучшие результаты исследований сознательной воли в контексте когнитивной нейробиологии показывают, что это также и преконструкция.11 Переживание себя в качестве волящего агента имеет много общего с интроспективным подглядыванием в середину длинной цепочки процессов в вашем мозгу. Эта цепочка ведёт от определенного подготовительного процесса, который может быть описан, как «составление двигательной команды» по отношению к обратной связи, которую вы получаете от восприятия ваших движений. Patrick Haggard из University College London, возможно, лидирующий исследователь в очаровательной и несколько пугающей новой области исследований агентства и самости, продемонстрировал, что наша сознательная осведомлённость относительно движения не производится исполнением заранее заготовленных двигательных команд; вместо этого, оно оформляется подготовительными процессами в премоторной системе мозга. Различные эксперименты показывают, что наша осведомлённость об интенции тесно связана с выбором движений, которые мы хотим сделать. Когда мозг симулирует альтернативные возможности, к примеру, доставания определенного объекта, сознательный опыт намерения кажется прямо направленным на выбор специфического движения. Следовательно, осознанность движения связана не столько с действительным исполнением, сколько с более ранним состоянием мозга: процесс подготовки движения путём сборки различных его частей в когерентное целое — двигательный гештальт, как он есть.
Haggard указывает на то, что осознанность намерения и осознанность движения различаются концептуально, но он предполагает, что они должны быть производными одного и того же процессуального этапа на пути осуществления движения. Всё выглядит так, словно наш доступ к протекающему процессу осуществления движения в значительной степени закрыт; осознанность ограничена очень узким окошком предвигательной активности — средней фазы более длительного процесса. Если Haggard прав, тогда чувство агентства, сознательный опыт бытия тем, кто действует, проистекает из процесса связывания осознания намерения с репрезентацией собственных действительных движений. Это также предполагает, что субъективная осознанность намерения полезна в следующем: Она может обнаруживать потенциальные несовпадения с событиями, происходящими во внешнем, по отношению к мозгу, мире.
Чем бы ни оказались технические детали, сейчас мы начинаем видеть, чем на самом деле является сознательное переживание бытия агентом и то, чем объясняется его эволюционная функция. Сознательное переживание воли и агентства позволяет организму обладать подличностными процессами, протекающими в собственном мозгу, которые ответственны за выбор целей действий, конструирование особых двигательных паттернов и контроль обратной связи от тела. Когда это чувство бытия агентом развилось у человеческих существ, некоторые уровни невероятно сложной причинной сети нашего мозга поднялись до уровня глобальной доступности. Теперь мы можем обращаться к ним, думать о них и, возможно, даже прерывать их. Впервые мы можем переживать себя в качестве существ с целями и мы могли бы использовать внутренние репрезентации этих целей для контроля наших тел. Впервые мы можем сформировать внутренний образ самих себя как способный удовлетворить определенные потребности посредством
Как ранее было отмечено, философский спектр разновидностей свободы воли достаточно широк и простирается от прямого отрицания до того, что все физические события целенаправленны и спровоцированы божественным агентом, что ничего не происходит случайно, что всё произошло по волению. Наиболее изящная идея, возможно, заключается в том, что свобода и детерминизм могут мирно сосуществовать: Если наши мозги каузально детерминированы правильным образом, если они делают нас каузально чувствительными к моральным рассуждениям и рациональным аргументам, тогда сам факт этого делает нас свободными. Детерминизм и свобода сравнимы. Однако, здесь я сам не придерживаюсь никакой позиции относительно свободы воли, так как я заинтересован в двух других пунктах. Первый обозначен одним простым вопросом: Что говорит нам непрерывное научное исследование физических предпосылок и сознательной воли относительно разрешения этого многовекового противоречия?
Возможно, что большинство профессиональных философов в этой области будут настаивать на том, что, располагая конкретным собственным телом, имея определенное состояние мозга и находясь в специфической окружающей среде, вы просто не могли бы действовать иначе, чем действуете в действительности, то есть, ваши действия предопределены. Вообразите, что вам удалось бы произвести идеальный дубликат самого себя, функционально идентичного близнеца, который являлся бы точной копией вас даже на молекулярном уровне. Если бы мы поместили вашего близнеца в точно ту же самую ситуацию, в которой вы сейчас находитесь, включая все те же сенсорные стимулы, тогда изначально близнец не сможет действовать иначе, чем действуете вы. Это широко распространённое мнение: Это просто научное мировоззрение. Настоящее состояние физической вселенной всегда определяет следующее состояние вселенной и ваш мозг является частью этой вселенной.12
Феноменальное Эго, опытное содержимое себя-модели человека, явно рассогласовано с этим научным мировоззрением, а также с широко распространённым мнением, что ваш функционально идентичный doppelganger не мог бы действовать по-другому. Если мы серьёзно отнесемся к нашей собственной феноменологии, мы ясно ощутим себя существами, которые могут инициировать, как-бы из ниоткуда, каузальные цепочки, словно мы являемся существами, которые могли бы действовать иначе в точно такой же ситуации. Тревожный момент относительно современной философии ума и когнитивной нейробиологии воли, уже ставший очевидным даже на этой ранней ступени, это то, что окончательная теория может противоречить тому, как мы субъективно переживали себя на протяжении тысячелетий. Здесь возможен конфликт между научным взглядом на действующую самость и феноменальным нарративом, субъективной историей наших мозгов, рассказывающих нам о том, что происходит, когда мы принимаем решение действовать.
Сейчас у нас в руках есть теория, которая объясняет, как подличностные события в мозгу (например, те, которые определяют цели действий и подбирают подходящие двигательные команды) могут стать содержимым сознательной самости. Когда определенные ступени обработки данных поднимаются до уровня сознательного опыта и встраиваются в себя-модель, действующую в мозгу, они становятся доступны для всех ваших умственных способностей. Теперь вы переживаете их в качестве ваших собственных мыслей, решений или побуждений к действию, то есть, в качестве свойств, принадлежащих вам, личности, как целому. Понятно также, почему эти события, всплывающие в самосознании, появляются непременно спонтанно и без всяких причин. Они являются первым звеном цепи, которая пересекает границу между сознательными и бессознательными процессами в мозгу; у вас появляется впечатление, что они появляются в вашем уме «как гром среди ясного неба». Бессознательная предтеча невидима, но связь есть (недавно это было продемонстрировано на примере сознательного вето — случая, когда преднамеренное действие прерывается в последний момент). Однако, на самом деле, сознательное переживание намерения — лишь частичка сложного процесса в мозгу; этот факт остаётся невидимым для нас, поэтому мы отчётливо переживаем способность спонтанно инициировать каузальные цепочки, тянущиеся из мира умственного в мир физический. Это видение агента (здесь мы уже обретаем более глубокое понимание того, что значит утверждение о том, что себя-модель прозрачна. Зачастую, мозг слеп относительно своей собственной работы).
Наука об уме сейчас решительно включает эти факты в представление о Туннеле Эго. Назревает конфликт между туннелем биологической действительности в наших головах и нейробиологическим образом человечества, и многие чувствуют, что этот образ может угрожать здравию нашего ума. Я думаю, что раздражение и глубокое негодование, которые сопровождают публичные дебаты относительно свободы воли, имеют мало общего с действительным положением дел. Такие реакции связаны с интуитивным убеждением, что некоторые типы ответов будут не только вызывать эмоциональное смущение, но и будут совершенно лишены возможности интегрироваться в наши сознательные себя-модели. Это первый пункт.14